Как прокурор Боровков отстаивал честь грязного мундира в борьбе с тувинским птицеводством

Как известно, общепринятым официальным мерилом истины является судебный акт. Конечно, все понимают, что суд суду – рознь. Не случайно наши доморощенные властью олигархи между собой судятся не в Москве, а в Лондоне или Амстердаме. Российские суды в этом плане не пользуются особым доверием, потому как у нас всё соответствует поговорке «Суд, что дышло...». Но, тем не менее, мы живём там, где живём. И судимся в тех судах, какие есть. Но в этот раз я хочу поговорить не о наших судах, а о тех уголовных делах, которые поступают в суд из следствия после утверждения прокурором. Вот, к примеру, у судьи Кызылского городского суда Монге-Далай Чойган Чаш-ооловны в производстве имеется уголовное дело по обвинению бизнесмена в отмывании денежных средств.

СУД И СЛЕДСТВИЕ: ПОТЕРЯВШИЕСЯ ВО ВРЕМЕНИ

Основанием для такого обвинения является банковская проводка, указывающая на то, что 21 июля 2014 года он снял с банковского счёта своего предприятия 7 млн. рублей, по версии следствия, полученные от ООО «Инвестстрой» для поставки строительных материалов на строительство военного городка в г.Кызыле. Следствие полагает, что этот бизнесмен, сняв со счёта эти деньги, передал их директору ООО «Инвестстрой» Леониду Доржу вместо материалов, фиктивную передачу которых стороны оформили документально. Тем самым якобы «отмыл» бюджетные средства, предназначенные для строительства объекта Минобороны. Предположительно, это были металлические кассеты, которыми отделывают фасады зданий.

Факт передачи денег вместо материалов мог бы, наверное, подтвердить следствию и суду сам Леонид Иванович, предстань он перед ними. Но это невозможно реализовать по одной простой причине: СУ при МВД в ходе следствия так замордовало своего подследственного пытками СИЗО, что превратило здорового бывшего майора ОВО МВД сначала в инвалида, а затем и вовсе отправило его «на тот свет». Так что теперь он уже ответить на вопросы суда точно не сможет. Зато в уголовном деле имеется вещественное доказательство – банковские документы, указывающие на снятие наличных средств со счёта предприятия 21 июля 2014 года. Так что для суда и этого доказательства достаточно, чтобы вынести жёсткий приговор, на которые судья в отставке Монге-Далай большой мастер и великий охотник. Да, именно в отставке с 1 апреля 2024 года, поскольку в силу некоторых обстоятельств она была вынуждена экстренно подать соответствующее заявление. А служит она в суде как бы по договорённости, что закончит это уголовное дело и, наверное, с обещанием дать подсудимым как можно большие сроки.

И это жгучее желание судьи можно было бы приветствовать, если бы не некоторые обстоятельства дела, в котором имеется одна небольшая «закавыка». Которая состоит в том, что это предприятие, со счёта которого были сняты наличные 7 млн. рублей, в 2014 году никаких взаимоотношений с ООО «Инвестстрой» и его директором Доржу не имело. Более того, в том году руководители этих предприятий даже не были знакомы между собой. А договор на поставку материалов для строительства объектов Минобороны они заключили только в 2015 году. Так что летом 2014 года никто из них не мог и предположить, что через год одно предприятие перечислит деньги Минобороны другому предприятию, и у Леонида Доржу в связи с большой задолженностью перед работниками предприятия появится необходимость обналичить бюджетные средства.

Теперь вопрос: а что, следователь СУ при МВД РТ, описывая преступные деяния руководителя предприятия, не понимал, что деньги были сняты со счёта в 2014 году, а коммерческие отношения руководителей начались только год спустя? И что никакой причинно-следственной связи между снятием этих средств со счёта и перечислением средств с ООО «Инвестстрой» нет, и не может быть? Идём дальше. Интересно, а прокурор, подписывавший обвинительное заключение, основанное на таких, мягко говоря, сомнительных доказательствах, мог не обратить на это своего внимания? Да и судья Монге-Далай, как бы скептически мы к ней не относились, тоже не могла не заметить, что обвинение откровенно «притянуто за уши»?

МОЖНО ЛИ ЗАСТАВИТЬ РАБОТАТЬ ПТИЦЕФАБРИКУ, РАЗВОРОВЫВАЯ ЕЁ КАССУ?

О том, как будут развиваться события дальше, я буду держать читателей в курсе дела. А пока я расскажу о другом «ляпе» следствия, обнаруженном в Кызылском городском суде. Там рассматривается дело о покушении на хищение государственных средств при проведении капитального ремонта системы теплоснабжения птицефабрики «Енисейская». Обо всех деталях уголовного дела рассказывать пока не имеет смысла, к этому я вернусь после вынесения приговора суда. Коснусь всего лишь одного весьма примечательного эпизода назначения и проведения строительно-технической экспертизы по этому делу, в котором, как в капле воды отражается море беззакония, царящего в тувинском следствии.

А узнали об этом все в суде, когда пришёл черёд давать показания следователю Монгушу А.Н., который (по счастливой случайности) после этой экспертизы резко «пошёл в гору». И в настоящее время занимает должность прокурора района. В 2018 году он вёл дело в отношении министра сельского хозяйства Тувы, который принял решение о выделении ООО «Агрохолдинг Заря» 31 млн. рублей субсидии на развитие птицеводства в Туве.

История этой субсидии такова. Когда Шолбан Кара-оол по протекции нашего земляка Шойгу стал главой республики, он загорелся желанием восстановить единственную в республике птицефабрику, разорённую в своё время в том числе и его другом и подельником Шолбан-оолом Иргитом. Причём, он сделал это за то недолгое время, когда там директорствовал. Для этого Кара-оол по своим старым спиртовым связям нашёл в Осетии специалиста по части птицеводства Секинаева, выделил из бюджета сотни миллионов и доверил ему восстановить производство мяса птицы и яиц. Тогда-то производство на фабрике восстановили, но наладить там рентабельное производство никак не получалось. И не потому, что куры плохо набирали вес или неслись. Нет, с этим всё было как раз нормально. Просто один из братьев главы всё время норовил залезть в кассу птицефабрики и «пошалить». В конце концов, Секинаеву всё это надоело, и он вернулся на Кавказ. А вскоре и птицефабрика, попавшая в руки заезжего проходимца Банникова из Абакана, была доведена до ручки и оказалась в предбанкротном состоянии.

Вот тогда-то глава республики переборол свою гордыню и пошёл на поклон к своему вечному сопернику Василию Оюну с просьбой «взять на буксир» уже неработающую птицефабрику. В рамках их договорённости тогда и было создано ООО «Агрохолдинг Заря» (далее – «Агрохолдинг»), которое должно было восстановить технологию и запустить производство кур и яиц. Возглавил предприятие сын Василия Оюна Сайын. Но для запуска фабрики первым делом необходимо было восстановить тепло-, водо- и электроснабжение фабрики, чем и занялся Сайын. А когда инженерное обеспечение было готово к работе, на приобретение цыплят и кормов предприятию была выдана субсидия в 31 млн. рублей. Та самая, из-за которой СКР под давлением прокурора возбудил уголовное дело в отношении министра. А затем оно благополучно скончалось, поскольку Сайын в суде с помощью адвокатов А.Язева и А.Котовщикова доказал, что предприятием все средства субсидии были потрачены строго целевым способом.

ПРОКУРОР БОРОВКОВ ПРОТИВ СУДА И ЗДРАВОГО СМЫСЛА

И птицефабрика ожила! В первый же год своей работы она выдала на гора 9 млн. штук яиц, чего не случалось, по крайней мере, в последние лет 30. Радоваться бы этому, но... К этому времени отношения главы Кара-оола и фермера Оюна вдруг резко разладились. И тогда Кара-оол попросил прокурора Боровкова заняться деятельностью птицефабрики. По всей видимости, имея в виду перспективу, отобрать у Агрохолдинга выданную ему государственную субсидию в 31 млн. рублей. Прокурор проявил чудеса покорности, и вскоре в Арбитражном суде Республики Тыва появился иск прокурора о признании Соглашения о выделении субсидии незаконным и взыскании её в судебном порядке. И первое, что сделала прокуратура, это обратилась в суд за арестом всех счетов Агрохолдинга. Что и было сделано.

Птицефабрика какое-то время ещё работала, используя средства других родственных предприятий, но когда «Тываэнергосбыт» по команде правительства за долги отключил предприятие от электроснабжения, с птицеводством в Туве было благополучно покончено. Что, наверное, очень порадовало главу и прокурора республики – цель была достигнута! Правда, осуществить задуманное Кара-оолу и Боровкову так и не удалось: Арбитражный суд Республики Тыва принял сторону фермера и в иске прокурору отказал. При этом судом было установлено, что все 31 млн. рублей были потрачены на цели, указанные в субсидии.

А тем временем Сайын Оюн в рамках банкротства ГУП «Птицефабрика «Енисейская» предъявил в суд расходы по восстановлению теплоснабжения птицефабрики в размере 17 млн. рублей. И Боровков так хотел прищучить хотя бы сына В.Оюна, что не проводя никакой прокурорской проверки, взял да и решил, что эти 17 млн. рублей входят в ту субсидию, выданную Агрохолдингу, которую он пытался оспорить. В связи с этим он квалифицировал эти действия С.Оюна о включении задолженности по ремонту птицефабрики как покушение на хищение бюджетных средств. Ему даже оказалось недостаточным, что вопрос включения 17 млн. рублей, потраченных на восстановление теплоснабжения, отдельно рассматривался арбитражным судом по заявлению Госналогслужбы, и вступившим в законную силу решением суда было признано правомерным включение этой сумму в реестр кредиторской задолженности ГУП «Птицефабрика «Енисейская». И это всё несмотря на то, что прокурор также участвовал в этом деле по собственной инициативе и выступал против включения этой суммы в кредиторскую задолженность. Но проиграл. Совершенно очевидно, что в этом случае мы имеем дело с обычным прокурорским самодурством, не имеющем ничего общего с принципиальностью и законностью.

Таким образом, прокурор Боровков проиграл в арбитражном суде Агрохолдингу «Заря» оба дела: и по взысканию 31 млн. рублей субсидии, и по включению 17 млн. рублей, потраченных на ремонт, в реестр должника – ГУП «Птицефабрика «Енисейская». Но проигрывать какому-то фермеру для генерала прокуратуры было, видимо, было обидно и неприлично. Стрёмно, как говорит молодёжь. И тут прокурор, как говорится, «пустился во все тяжкие».

СЛЕДОВАТЕЛЬ МОНГУШ КАК МАСТЕР ПО ШИТЬЮ БЕЛЫМИ НИТКАМИ

Он вспомнил, что ещё при расследовании уголовного дела в отношении министра сельского хозяйства следователем Монгушом А.Н. была заложена «закладка» на случай, если в будущем будет необходимо привлечь к уголовной ответственности сына Оюна Сайына. Как помните, тогда министра безуспешно пытались привлечь к уголовной ответственности за превышение полномочиями при выделении Агрохолдингу субсидии на развитие птицеводства. Экспертиз там никаких проводить не требовалось, поскольку выделение субсидии было законным, что и показало судебное разбирательство. Но тогда следователь Монгуш А.Н. всё же экспертизу назначил и провёл. Но предметом исследования экспертами было не правомерность выделения субсидии, а стоимость ремонта системы отопления птицефабрики. Что, конечно, к предмету уголовного дела никакого отношения не имело.

Вот так следователь Монгуш в рамках уголовного дела, возбуждённого в отношении министра, провёл экспертизу в отношении действий совсем другого человека, который никакого отношения к рассматриваемому уголовному делу не имел, не будучи привлечённым хотя бы в качестве свидетеля. Более того, как следует из материалов уголовного дела, его даже в известность о проводимой экспертизе не поставили. Хотя в постановлении о проведении экспертизы было прямо указано, что экспертиза проводится с целью выявления возможных приписок при проведении ремонта системы теплоснабжения. Вот такой вот фокус.

Когда того следователя допросили в суде, он никак не мог объяснить, зачем ему понадобилась эта экспертиза. И почему С.Оюн не был о ней уведомлён. Более того, как выяснилось, эта экспертиза была проведена с грубейшими вопиющими нарушениями закона. Но обжаловать её результаты было некому – министру до неё не было дела, поскольку она не касалась его действий. К тому же уголовное дело в отношении него было прекращено. Но и С.Оюн об этой экспертизе ничего не знал до тех пор, пока полтора года спустя не появилось новое уголовное дело в отношении него, в котором в качестве доказательства фигурировала та экспертиза. Правда, при этом в постановлении о передаче материалов экспертизы сообщается о четырёх томах уголовного дела, а в затем в деле откуда-то взялся пятый том. Но это – только малая толика грубых нарушений следствия, которые «проскочили» мимо глаз прокуратуры. Вот так незамысловато прокурор Боровков и следователь Монгуш дружно провернули дельце, состряпав на всякий пожарный экспертизу, которая им пригодилась для третирования Оюна в будущем. И «притянули за уши» фермера Оюна, наспех сшив «белыми нитками» уголовное дело на пустом месте.

И вот теперь, когда выяснилось, что и субсидия Агрохолдингу, и затраты на ремонт были проведены в рамках закона, прокурор Боровков стал «нагружать» полицейское следствие к привлечению молодого Оюна к уголовной ответственности за мошенничество. Оно выразилось якобы в подаче заявления в суд на включение стоимости ремонтных работ в реестр задолженности ГУП «Птицефабрика «Енисейская». Той самой, законность которой была подтверждена пятью (!) судебными актами. Поначалу опытная следователь подполковник юстиции Н.Шахова трижды отказывала в возбуждении уголовного дела. Тогда полицейскому начальству пришлось передать материалы другому, более покладистому беспринципному следователю, который с готовностью и достаточным подобострастием к начальству быстро исполнил заказ, оформив дело и отправив его на утверждение в прокуратуру.

Вот такие у нас в Туве «особенности» следствия, которое, если нужно начальству, готово привязаться даже к телеграфному столбу. И теперь оно в суде. Скоро должен состояться вердикт. Об итогах рассмотрения дела я расскажу позже.

Семён Сучков-Задиристый