«Сердечников и онкобольных бросили из-за Ковида»

– На здравоохранение в будущем году планируют выделить 4,1% от ВВП. Это очень мало. А казалось бы, медицина после пандемии должна быть обласкана по максимуму...

– Да что вы! За счет пандемии здравоохранение, на мой взгляд, значительно ухудшили.

Смотрите, мы «эффективно» боремся с коронавирусом, а общая смертность у нас выросла. Почему? Да потому что много людей остались без помощи по другим заболеваниям.

Перепрофилировали под ковид целые больницы и многие узкоспециализированные отделения (кардиологические, гематологические отделения и т.д.), снизилась помощь онкологическим больным... Число больных с острой сердечной патологией в стационарах снизилось наполовину.

А ведь от разных сердечно-сосудистых заболеваний у нас умирает в 10 раз больше людей, чем умерло от коронавируса. И при этом значительная часть этих пациентов осталась практически без помощи. А смертность от ковида в структуре общей смертности в РФ составляет всего около 2%.

И как только закончится пандемия, все это вылезет. Помяните мое слово – наступит 2021-й, и самым ярким показателем эффективности работы системы здравоохранения станет общая смертность в 2020-м по сравнению со смертностью в 2019-м. Заметьте, не летальность, а смертность.

– А есть разница?

– Конечно. Это абсолютно разные вещи. Летальность – это процент умерших от количества заболевших. Предположим, раком легкого заболело 1000 человек, умерло 700. Летальность будет 70%.

А смертность – это сколько за год всего умерло населения. В России 144 миллиона человек, и в год умирает около 2 миллионов.

На сегодняшний день в РФ умерло за год более 1,638 млн. человек. А сколько умерло от коронавируса? Без малого 25 тысяч человек за все время пандемии. Это чуть более 1,5% общей смертности. Но почему-то боремся мы сейчас только с коронавирусом, на это направлены все ресурсы.

– То есть вы считаете, что коронавирус как болезнь сам по себе не слишком большая проблема? Гораздо хуже вот эти жесткие меры, которые мешают медицинским учреждениям нормально работать?

– Конечно. COVID-19 – очередная воздушно-капельная вирусная инфекция. Проблемы в лечении, конечно, есть, но они касаются только больных с тяжелым течением. Как правило, это пожилые люди с сопутствующими заболеваниями, а это 3-5% заболевших, а может быть, и меньше. [...]

Смертность сильно не должна измениться хотя бы потому, что от пневмоний и до коронавируса умирало в 3 раза больше людей, чем сейчас от COVID-19. Причина смертности от инфекции нижних дыхательных путей в мире находится на третьем месте (информация с сайта-счетчика населения стран Земли в реальном режиме времени). На сегодня в 2020 году в мире умерло от инфекций нижних дыхательных путей более 2,77 млн. человек. В это число входят и постгриппозные пневмонии.

Больные умирали и до коронавируса. И никто не организовывал такого психологического давления на людей, не запирал их в тесных квартирах, не запрещал им находиться в парках и скверах. Не устраивал «цифровых погромов» с многомиллионными штрафами.

А вот если окажется, что смертность в России за 2020-й выросла (а я думаю, что она значительно выросла), это будет очень сложно объяснить. Почему так произошло, если мы так эффективно боролись с коронавирусом? Возможно, потому, что остальную медицину до такой степени «оптимизировали» и пожертвовали ею в этой борьбе?

Елена Скворцова
«Собеседник»
(в сокращении)