Бартына-Сады – уникальный тувинский феномен

«Настоящих буйных мало, – пел когда-то Высоцкий, – вот и нету вожаков...» Когда же это он пел, дай бог памяти, ещё до 80-х годов уже прошлого столетия. Да, сорок лет назад... Но как актуально ведь, а?!

Вожак или по-другому Лидер – товар штучный. Попробуй его родить, да взрастить, да направить в полезное русло... Вряд ли получится. Вот, вроде, самородок природный какой-нибудь появится, ну, например, такой как Бартына-Сады... Я его, Виталия Монгушевича, для наглядного примера взяла, потому что он хоть и как бы древний экспонат, но ещё функционирующий в чиновной среде. В 80-х ему сколько было? С того времени столько воды утекло. А Бартына всё прежний. Власть меняется, а он – всё время при ней.

И как у него всё логично меняется. Белые пришли – он с белыми взасос. Очередь красных настала – он тут как тут: обнимается, здравницы поёт, говорит, что всегда был за красных. Скачет, как блоха. То в Единство, то в Партию Жизни, то в обновлённую Единую Россию, а потом и в ЛДПР скакнёт, если там деньгами запахнет. Главный его принцип жизни – не иметь никаких принципов. Если они мешают бабло заколачивать. А то перекрашиваться будет сложно.

Если вспоминать, как он сначала Ооржака «кинул» и к Оюну перескочил, а потом, почуяв запах денег, переметнулся к олигарху Урбану и встал к нему нам довольствие, а следом пришла очередь Кара-оола везти на себе профессионального бездельника, голова закружится от перечисления его телодвижений во власти. Чуть было не стал министром внутренних дел, чуть было не сел в кресло главного пристава... Да что перечислять все эти «чуть было». Уже фактически вышел в тираж, как нежданно-негаданно свалилось счастье – Ховалыга назначили главой. Он к нему с поклоном первым приполз. Вспомнил претендент на вылет и о родственных связях, и о своей способности предавать бывших начальников, и о ментовстве своём прошлом. Как на допросе, всё вспомнил, тяжело вздыхая и слезу утирая... Вот тут-то и ему должность отвалилась – зампреда по правоохранительной системе. И теперь ему впору самому на себя дело заводить, расследовать и отправлять себя в места не столь отдалённые.

Нет, не с того конца я зашла с Высоцким про вожаков. Бартына-Сады, конечно, яркий экспонат-перевёртыш. И о нём обязательно дальше, поскольку другого такого подлеца в республике вряд ли сыскать. Но начну я с уникального тувинского феномена. В этом году ровно 60 лет, как это необычно редкое, я не постесняюсь назвать его политическим, явлением, как оно появилось в Туве. Это политическое явление трудно постичь разумом, но оно имеет устойчивость и даже, как по мне, оно может претендовать на какой-либо мировой рекорд. Ну, если бы кто-то занялся классификацией таких политических феноменов. Впервые этот феномен проявился со всей своей жуткой неотвратимостью в 1963-м году на шоссейной трассе, разделяющей село Ак-Дуруг на две части. Вот этот отрезок трассы с мостом – с того года ежедневный кошмар всех водителей на протяжении 60 лет.

Бартыне-Сады тогда было ещё всего-ничего, каких-то три года, но уже года через три он вполне мог пройти инициацию и стать членом ордена Ак-Дуругских камнеметателей. И даже, может быть, вожаком камнемëтчиков.

Трасса была очень оживлённой. Единственной, по которой перевозили всё. Людей в автозаках на строительство Всесоюзной стройки асбестового комбината в Ак-Довураке, строительные материалы, добровольцев-строителей со всего СССР, товары. Короче, везли всё на запад Тувы. Село камнеметателей – как раз такой пограничный водораздел между условным Востоком и Западом.

Неизвестно, каким богам молились водители, приближаясь к ак-дуругскому мосту... Поскольку в СССР с Богом были напряжённые отношения, то все поголовно становились атеистами-строителями коммунизма. Ну, в общем, они не молились, а только матерились. Так вот, приближаясь к Ак-Дуругу, все чувствовали, как у них автоматически сжимаются ягодичные мышцы. А попросту говоря – очко. Эту традицию – метать камни в проезжающие машины – так и не смогли искоренить за годы советской власти. Что только не делали в советское время! И сходы граждан проводили, и на школьных линейках стыдили подозреваемых, и дежурства устраивали возле моста, а камни продолжали лететь в проезжающие машины. И в Обкоме КПСС вопросы ставили, и в Райисполкоме в повестке это была постоянная головная боль... А в лихие 90-е ребята в чёрных кожаных куртках решили сами разобраться с ак-дуругскими камнемëтчиками.

А дело было так: ехала кавалькада из Кызыла на Запад, короче, в Барум. А на беду один камень попал в цель – стекло вдребезги... Ребята повыскакивали из машин, но камнемëтчики – врассыпную! В итоге попался западникам один пьяненький какой-то бедолага. Ну, они и поколотили с досады его. Но через некоторое время авторитеты в чёрных кожанках приехали в Ак-Дуруг, сели чин-чинарëм, заварили чифирь, пустили кружку по кругу и завели с местными разговор про камнемëтчиков: мол, так и так, нехорошо, опасно для жизни и здоровья проезжающих граждан, вот даже и мы, авторитеты, недавно пострадали...

Местные сидели, чай тоже пили, вздыхали, но честно сказали: мол, всё понимаем, но ничего поделать не можем, потому как «нельзя». Авторитеты в кожанках удивились: то есть как это невозможно и «нельзя»??? А вот так, отвечают ак-дуругцы, никак «нельзя» – это феномен из разряда устойчивой местной традиции. А традиции мы уважаем, чего и вам желаем.

ХЗ, в общем, почему, но так никто и не смог этот феномен ак-дуругский нивелировать. Так вот я про Бартына-Сады и говорю – его пример нам всем наука.

В 90-е, когда криминальные авторитеты хотели прикончить камнемëтчиков, Бартына-Сады уже работал в МВД и, конечно, ему на самом деле совсем несложно было бы положить конец этому ак-дуругскому явлению. Мог стать лидером по борьбе с этим. Не захотел, однако... И я его понимаю – ведь это реально часть его насыщенной жизни.

Очень вредная тувинка