Говорят, что раньше йог мог

Впервые за 11 лет МВД возглавил профессионал

Отставки Рашида Нургалиева с поста главы МВД ждали едва ли не сильней, чем отставки любого другого министра. Во всем правительстве не было человека, непопулярней его.

Проваленная реформа, резкое ухудшение работы полиции и ее тотальная коррупция, рост преступлений среди сотрудников, полная потеря доверия населения – вот итоги 8-летнего правления Нургалиева.

Министра внутренних дел должны уважать и бояться. Над Нургалиевым открыто потешались.

Почти каждое его публичное выступление приводило к конфузу. Министр лично демонстрировал журналистам «позу лотоса», катаясь в генеральской форме по паркету, и предлагал гражданам давать милиционерам сдачи, если «те не правы». Он объявлял месячник по борьбе с коррупцией, требуя от подчиненных каяться (но почему-то никто не каялся), и заверял, что после реформы в МВД остались только «лучшие из лучших», а весь негатив «навсегда ушел в прошлое».

Иногда казалось, что Нургалиев живет не в подлинной реальности, а в мультипликационной; то, что он говорил и делал, зачастую имело мало общего с действительностью. За красивыми словами почти никогда не следовало конкретных шагов. Личные симпатии и амбиции становились для него выше интересов дела.

После позорной отставки начальника Краснодарского ГУВД Сергея Кучерука, допустившего Кущевку, Нургалиев наградил его медалью.

За события в ОВД «Дальний» главе МВД Татарстана Асхату Сафарову объявил всего-навсего выговор, даже не строгий. Зато своего врага, начальника ГУ МВД Санкт-Петербурга Михаила Суходольского, за те же прегрешения выкуривал из кабинета ОМОНом.

Для того чтобы избавиться от начальника транспортной милиции Вячеслава Захаренкова, Нургалиев инициировал упразднение всей его службы; потом, после теракта в «Домодедово», когда все сотрудники ЛУВД находились за штатом и 1,5 месяца не получали зарплату, транспортную милицию пришлось восстанавливать.

Добиваясь сноса другого ресурсного генерала, Сергея Мещерякова, министр ликвидировал УБОПы, заявив об окончательной победе над организованной преступностью. (После этого известия ошалевшие от радости ОПГ по всей стране открыто накрывали столы, а на спешно проведенной общероссийской «сходке» было сразу «короновано» 11 новых воров в законе.)

Сейчас профессионалы все громче говорят о необходимости возрождения ГУБОПа: почти ежедневно мы слышим о новых заказных убийствах, ограблениях, налетах на банки и инкассаторов. (Последние примеры: расстрел директора мебельной фабрики «8 Марта», убийство грузинского генерала...) В прошлом году на 41% возросло число убийств по найму, на 80% – вымогательств. Два преступления из трех происходит сегодня с использованием огнестрельного оружия.

Начатая Нургалиевым реформа почти с первых же шагов превратилась в профанацию. У реформы не было ни стратегии, ни идеологии, ни поэтапного плана; принятые решения постоянно менялись прямо по ходу. (Дважды, например, за штат выводили сотрудников транспортной милиции, уголовного розыска и подразделений по экономической безопасности.)

Все, что делали Нургалиев и его команда (в первую очередь замминистра Александр Смирный), сводилось к одному: сокращению личного состава на 22% (откуда эта цифра взялась, никто по сей день объяснить не может). Резали по живому.

Самые рабочие службы, от которых напрямую зависит состояние преступности, сокращались почему-то в первую очередь: подразделения по делам несовершеннолетних – на 29%, патрульно-постовая служба – на 24,6%, ГИБДД – на 20,7%, уголовный розыск – на 19,3%. Полностью упразднили подразделения по борьбе с налоговыми преступлениями. Ликвидировали 6 самостоятельных вузов МВД и 19 филиалов.

Зато кадры урезали только на 17,5%, штаб – на 21,8%, правовиков – на 9,8%; все перевернуто с ног на голову.

Во многих регионах эти «реформы» выглядят еще внушительней: в Ростовской области, например, ППС была сокращена на 56,8%, в Самарской – на 45,4%, в Пермском крае – на 34,5%. В Нижегородской области почти вполовину разогнали всех инспекторов по делам несовершеннолетних.

Итог долго ждать себя не заставил. Как только с улиц исчезли экипажи ППС и ДПС, повсеместно пошел рост уличной преступности (в Пермском крае – на четверть, в Саратовской области – на 28,3%). За 4 месяца текущего года резко ухудшилась дорожная ситуация: почти на 10% выросло количество аварий, на 6,6% – число погибших в ДТП, на 12% – пострадавших.

Начатое Нургалиевым укрупнение структуры привело к тому, что в 73% малых городов и районов (с населением до 30 тыс.) исчезли самостоятельные отделы внутренних дел. Вызвать ночью полицию жители теперь не в силах: в лучшем случае завтра придет участковый. Вот если убьют, тогда сразу звоните...

Помпезно заявленная политика очищения тоже осталась очередным нургалиевским прожектом. Едва ли не все мздоимцы, бездельники, пьяницы без труда перешли в «обновленную» полицию.

О какой чистке могла идти речь, если в ходе переаттестации зарубили всего 0,6% кандидатов (5603 сотрудника) и 14 генералов.

Переаттестация проходила формально, в авральном режиме, исключительно на бумаге. За 1,5 месяца (хотя сроки были известны заранее, аттестационные комиссии приступили к работе лишь в середине июня) переаттестацию «успешно» прошли 875,3 тысячи человек (получается, средняя скорость прохождения – 20 тыс. чел. в сутки: без выходных и праздников).

Сегодня то и дело прошедшие переаттестацию «лучшие из лучших» попадаются на взятках, мошенничестве, воровстве; они убивают подследственных, скрываются с места ДТП. (За I квартал число коррупционных дел против полицейских выросло на 34%.) И те, кто забил в Питере школьника Никиту Леонтьева, и те, кто насиловал бутылкой из-под шампанского в Казани, тоже благополучно прошли переаттестацию. Уверен, что если б майор Евсюков не открыл стрельбу в магазине, он бы тоже сохранился в системе: может, даже и пошел бы на повышение...

Главным для Нургалиева было всегда красиво доложить начальству: не проблемы системы волновали его, а искоса брошенный взгляд президента или премьера. Потому меньше всего сокращению подверглись именно ОМОНы (3,7%) и СОБРы (1,3%): разгонять демонстрантов для МВД было важнее, чем раскрывать преступления.

На бумаге преступность и раскрываемость падали ежегодно. При этом число пропавших без вести, некриминальных смертей постоянно росло, а число находящихся в розыске преступников перевалило за 15 млн.; специалисты понимают, о чем это говорит. Налицо типичная милицейская фальсификация статистики. Криминологи прямо заявляют, что преступность в России не только не снижается, а напротив, растет. В авторитетном исследовании, сделанном НИИ Академии Генпрокуратуры, четко указано: если в 2009 году зарегистрировали около 3 млн. преступлений, то в действительности их было не меньше... 26 млн. К 2020 году они прогнозируют рост до 30 млн.

Вопреки всем обещаниям МВД так и не избавилось от палочной системы, провоцируя сотрудников на фальсификацию показателей. Неслучайно 80% выявленных прокурорами нарушений в работе дознания касаются именно сферы уголовно-правовой регистрации (рост – 11,8%). За год Генпрокуратура выявила более 130 тысяч укрытых преступлений, и это лишь капля в море.

Серьезно ухудшилось качество работы полиции. В результате реформы на 14,6% выросло число нарушений закона в следствии, на 23,4% – в дознании. Возросло число жалоб.

Но Нургалиев ничего этого будто не замечал. Как заведенный он продолжал бубнить про успехи реформы и про то, как обновленная полиция самоотверженно служит теперь гражданам. Вот только сами граждане – сволочи какие – в это упорно верить не желали: может, потому, что в отличие от бывшего министра они жили не в мультипликационной реальности...

Новому министру Владимиру Колокольцеву досталось тяжелое наследство. Самое сложное будет вернуть утраченное к МВД доверие. В новой должности его ждет и сильнейшее сопротивление со стороны старых кадров: в первую очередь – «омичей», расставленных Нургалиевым и Смирным по всей стране.

В тот момент, когда стало известно о смене министра, я находился как раз в окружении генералов МВД: в Туле проходил «круглый стол» по итогам реформы. Далеко не у всех собравшихся (а было там два десятка руководителей ведомства) известие о приходе Колокольцева вызвало восторг.

Я знаю генерала Колокольцева много лет, еще со времен его службы в Москве. Он умеет быть и жестким, и компромиссным, в зависимости от ситуации. И хотя отношение к нему разное, никто не в силах отрицать одного: профессионализма Колокольцева, прошедшего всю систему, начиная с постового милиционера. За последние 11 лет это первый профессионал, вставший во главе министерства, причем не штабист, а опер, успевший, кстати, поработать и в системе РУБОПов. И от этого шансы на успех нового этапа реформы МВД лишь возрастают.

Александр Хинштейн,
«Московский Комсомолец»