ШЕСТЬ ЛЕТ ЖИЗНИ

Уникальный случай осуждения за убийство без единого доказательства вины

В июле 2003 года Вячеслав Сат был осужден Дзун-Хемчикским судом к 9 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима.

Суд установил: 4 апреля 2002 г. в с. Хайыракан на ул. Чудуймаа примерно в 00 часов несовершеннолетний Сат Вячеслав Николаевич, находясь в состоянии алкогольного опьянения, встретил Куулара Романа Хунай-ооловича. Куулар стал приставать к Сату, припомнив, что тот ранее, 2 февраля 2002 года, его избил. При этом Куулар Роман вытащил нож, который был при нем, и начал им размахивать, Сат Вячеслав поначалу стал пятиться назад, но «потом рассердился на то, что Куулар Роман на него начал нападать, и, руководствуясь возникшей в то время ненавистью к Куулару, с целью убить его, повалил Куулара на землю, подставив подножку, отнял нож», а затем «с умыслом убийства разрезал поперек горла лезвием ножа однократно, с целью довести умысел убийства Куулара до конца нанес многократные удары ножом по лицу», но и после этого, не остановившись на достигнутом, нанес еще «многократные удары ногой в ботинках по груди, по животу и по другим частям тела».

Р.Куулар умер от тяжких телесных повреждений, не совместимых с жизнью. Перечень телесных повреждений, обнаруженных на трупе, занял полстраницы приговора.

Наверное, судья А.Монгуш и обвинитель А.-С.Ооржак по окончанию процесса испытали чувство глубокого удовлетворения от того, что неизбежность наказания наконец-таки настигла преступника. Но их чувства не разделил защитник В.Сата адвокат С.Дамдын. И теперь по истечении 6 лет бумажной волокиты, после того как обоснованность приговора была подвергнута сомнению в Верховном суде России, дело предстоит рассматривать вновь. С перспективой оправдания. А В.Сат до сих пор отбывает наказание.

На чем же зиждилась правовая уверенность судьи А.Монгуша и государственная принципиальность обвинителя А-С.Ооржака? Ответ нужно искать в приговоре.

В судебном заседании подсудимый заявил, что вину не признает, а в то время, когда происходило это преступление, его задерживали милиционеры, в течение часа производили проверку, а потом отпустили домой. После этого он купил пиво в магазине «Исток» и выпил, и вместе с товарищами Сатом Кежиком и Чингисом, которые были с ним, пошли домой, и он тоже пошел домой. На следующий день мать ему дала денег, он поехал в Кызыл. Романа не встречал, преступление не совершал. Первоначальные показания давал под принуждением, поэтому их не подтверждает.

Чем же обвинитель опроверг показания обвиняемого и изобличил преступника?

Показаниями свидетелей.

Свидетель Сарыглар С.С.: потерпевший Куулар был ему братом, 3 апреля вместе с ним и еще тремя мужиками выравнивали трактором школьное поле, потом распили спиртное и разошлись по домам. О том, что Роман умер, узнал от жены. Кто убил Романа, ему не известно.

Свидетель Куулар С.С.: потерпевший приходился ему дядей. Относительно кончины Романа он ничего не видел и не слышал. От людей ему известно, что Сат Вячеслав ломал руки Роману, но сам не видел.

Свидетель Куулар З.Х.: Куулар Роман Хунай-оолович – это его брат. Во время убийства его в селе не было. Потом он узнал от кого-то, что брат распивал спиртное вместе с Сатом Вячеславом и еще с кем-то.

Свидетель Куулар Л.Л.: по данному уголовному делу он непосредственно ничего не видел, во время следствия говорил просто все, что ему сказала невестка Маргарита (об этой Маргарите в приговоре больше ни слова).

Свидетель Ондар Л.К.: подсудимого знала, он был ее земляком, по данному делу ничего непосредственно не видела. Когда Роман скончался, прошли сутки, муж Борис говорил, что слышал, как среди акации группа парней били человека. Он говорил, что парней не узнал.

Вот и все свидетели. Сплошь родственники потерпевшего... и ничего об обстоятельствах преступления.

Может быть, подсудимый был неопровержимо изобличен вещественными доказательствами?

В деле только одно вещественное доказательство – нож. Он был обнаружен на месте происшествия. Как указано в протоколе осмотра места происшествия, «на убитом человеке сверху положен изогнутый кухонный нож, с деревянной коричневой ручкой, обмотанной с двух сторон синей изолентой». Суд пришел к выводу, что нож принадлежал потерпевшему. А это значит, что факт его обнаружения на трупе сам по себе не доказывает причастность В.Сата к совершению преступления. Впрочем, никаких доказательств его принадлежности потерпевшему тоже нет.

Нет ни отпечатков пальцев, ни биологических объектов, которые однозначно принадлежат подсудимому или хотя бы их происхождение от него нельзя исключить.

Правда, есть еще «свидетели», искренность которых под большим сомнением, впрочем, как и информированность.

Оперуполномоченный Монгуш А.О. дал суду показания, что не помнит, когда это было – он тогда работал сутки, и было сообщение, что обнаружен труп гражданина в селе Хайыракан. Он выезжал на осмотр, помнит, что на труп был брошен искривленный нож. Подозрение пало на В.Сата, его стали искать, но не нашли. А когда задержали, он признался, «что раньше при драке с Романом он сломал ему руку, потом встретились на улице, Роман начал к нему приставать с ножом в руке, потом он попятился к акациям, подставил подножку Роману, откинул его на спину, отнял нож и помахал им на Романа, потом погнул нож и бросил на Романа, потом ушел, о произошедшем деле говорил матери». Никакого давления на Сата не было, никто ему не указывал, как говорить. Допрашивали Сат следователь прокуратуры Иргит Р.Э. в присутствии адвоката Кара-Сала Б.В.

Следователь Иргит Р.Э. подтвердил, что у него в производстве было дела по убийству Куулара Романа. Сначала оно было нераскрытым, но потом допросили несовершеннолетнего В.Сата и ... он во всем сознался.

Ясно, что ни один опер или следователь не признается, мол, на выносливость подозреваемого тренировал, с электротоком экспериментировал.

Наконец, в свидетели обвинения (нонсенс!) попал защитник Кара-Сал Б.В. Он подтвердил, что в его присутствии несовершеннолетний Сат признался в совершении убийства.

Сотрудники милиции и прокуратуры могут быть свидетелями. Только оценивать их показания нужно, как пишут в приговорах, критически. Они явно заинтересованы в исходе дела и могут, мягко говоря, лукавить. Недозволенные методы ведения следствия иногда приводят на скамью подсудимых. Защитник не может изобличать подзащитного ни при каких обстоятельствах. Это прямо запрещено законом. Однако выяснилось, что Кара-Сал Б.В. и защитником быть не может... потому что он не адвокат, а самозванец. Допрос подозреваемого был произведен 9 августа 2002 года, а за два дня до этого – 7 августа постановлением президиума коллегии адвокатов он был «уволен по собственному желанию».

Что же в итоге? Допрос несовершеннолетнего подозреваемого был произведен без участия адвоката. Это грубейшее нарушение закона, и влечет за собой утрату доказательством юридической силы. На нем нельзя, не то что обосновать обвинение – его следует исключить из числа доказательств.

Вот и получилось, что по уголовному делу без единого доказательства Вячеслав Сат уже отсидел 6 лет. И продолжает сидеть.

После отмены явно необоснованного и незаконного приговора дело направлено в Дзун-Хемчикский суд и принято к производству его председателем – Г.Донгаком. Это он в январе 2003 года, тогда еще будучи простым судьей, осудил по этому делу В.Сата на 9 лет. Приговор был отменен по формальным обстоятельствам, но в июле 2003 года судья А.Монгуш проявил солидарность с коллегой и отмерил Сату все те же 9 лет.

Судья Г.Донгак через шесть лет, вновь рассматривая свои юридические огрехи, не стал сам себя сечь оправдательным приговором, а «благоразумно» отправил дело в следственный комитет для «пересоставления обвинительного заключения» – «неожиданно» выяснилось, что доказательства в нем только перечислены, а по требованию закона нужно изложить краткое содержание каждого доказательства. Ясно, что от этого по сути ничего не изменится. Но логика есть – прямо по Насреддину: «Или осел сдохнет, или эмир помрет». Не стал возражать и гособвинитель. И тут все ясно: в качестве гособвинителя на процессе «всплыл» следователь Р.Иргит. Тот самый, что расследовал это дело 6 лет назад с грубейшими нарушениями закона. Впору повторить вслед за Аркадием Райкиным: «Ребята хорошо пристроились!».

После скандала по «делу студентов», казалось, было просто невозможно найти более яркий пример безответственного отношения к делу сотрудников милиции, следователей и судей. Но там все-таки был очевидец преступления. Пусть она давала противоречивые и непоследовательные показания, была заинтересована в исходе дела. А здесь просто ни одного доказательства. Подсудимый выдвинул алиби – проверить никто не удосужился. В приговоре по этому поводу записано: «Показания подсудимого Сат В.Н. на судебном заседании, что не совершал преступление, что давал показания на предварительном следствии под принуждением, что во время совершения преступления находился в милиции и подвергался проверке милиционерами, суд посчитал как показания данные с целью оправдания с использованием права защиты...», – и все! А где милиционеры, которые в эту ночь дежурили? Почему не допрошены на следствии, и не вызваны в суд. Где товарищи Сата, с которыми он возвращался домой из милиции? Они тоже не вызваны в суд. Наконец, свидетель Л. Ондар пояснила: со слов мужа ей известно, что «группа парней кого-то избивала в кустах». Что это за парни? Почему «муж Борис» более не упомянут в приговоре?

Это дело прошло в Туве все судебные инстанции. Беззаконие обнаружилось только в Москве.

Сколько еще таких пацанов мотают сроки неизвестно за что? Впрочем, понятно за что. За высокие показатели милицейской статистики. За крупные звезды на погонах. За стабильность приговоров, премии и карьеры.

Отдел по борьбе за законность в судах