Теневое судопроизводство

Однажды я в качестве представителя подсудимой участвовал при рассмотрении в суде одного уголовного дела. Прокурор там «творила чудеса». А когда опытные адвокаты ей сделали замечание по существу, она парировала словами: у нас своя тувинская судебная практика. К слову сказать, её следом тут же заменили. И на том инцидент был исчерпан. Все же понимают, что у нас не может быть никакой тувинской судебной практики – мы до сих пор находимся в юрисдикции Российской Федерации, кому бы это не нравилось.

В общем, ни для кого, наверно, не является секретом, что я в судах – не новичок. Видал всякое. Помню, меня шокировало, когда одна судья Кызылского городского суда (сейчас она судит уже в Верховном) для того, чтобы вынести нужное решение, не пустила меня в зал заседаний. Она закрылась с представителем избирательной комиссии в своём кабинете на ключ и не открыла дверь, пока не вынесла решение, сославшись на то, что якобы в деле нет на меня доверенности от Николаевой. Дело было выборное, и я её где-то понимаю – поступил приказ «сверху» и она, дабы его исполнить, «пустилась во все тяжкие». Было это давно – в результате махинаций тогда мэром Кызыла стал Дмитрий Донгак.

После этого судья долгое время при встрече прятала глаза – ей, очевидно, было стыдно за содеянное. В Верховном суде старалась не принимать участия в процессах с моим участием. Но её, в общем, можно было понять: после этого она резко «пошла в гору» и даже стала судьёй Верховного суда. А судила бы честно, не то что «наверх» – и в городских судьях, скорее всего, могла бы не усидеть.

В другом случае меня поразил судья мирового участка. Он то ли не знает законов, то ли ему на них наплевать. По заявлению Кара-оола вынес заказное решение. Всё стало на свои места, когда я узнал, что он, для того, чтобы стать судьёй, продал дом... В итоге, он вынес такое абсурдное решение, что его даже спустя почти три месяца нет в городском суде, хотя оно в установленном порядке было обжаловано строго в соответствии с законом. На мой взгляд, оно имеет все признаки статьи 305 УК РФ – «Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта». А теперь, наверное, вместе с Кара-оолом сидят и думают: что делать дальше?

Но что можно спросить с мирового судьи? К примеру, в нашем мировом заседает племянница премьера Тувы Ш.Кара-оола. Невзирая на то, что её отец судим и отбывал срок за торговлю наркотиками. И куда при назначении её судьёй смотрели Верховный суд и судебный департамент? Где, наконец, была Федеральная Служба Безопасности? Они что, не видят, как засоряют судебную систему родственниками уголовников?

Другой пример – массовый паралич профессионализма при рассмотрении гражданских дел по взысканию задолженностей по выплатам доплат к трудовым пенсиям заслуженным ветеранам республики. Судья жалуется, что им из Верховного суда идут прямые указания о необходимости вынесения судебных решений с отказами, хотя для любого юриста очевидно, что никакой Указ премьера Тувы не может отменить вступившее в законную силу решение суда. Фактически судебная система Тувы в этом вопросе занимает позицию исполнительной власти республики вопреки действующему законодательству и способствует выходу региона из правового поля России.

Но я не об этом. На днях неожиданно получил новую порцию впечатлений о нашей судебно-правоохранительной системе. Как многие, вероятно, подзабыли, в Кызылском городском суде уже в третий раз по первой инстанции рассматривается так называемое «дело налоговиков».

Удивительно даже то, что суд никак не может преодолеть первый барьер – суды постоянно возвращают дело прокурору, но оно после очередной «доработки», в ходе которой одни тома «худеют», а другие «толстеют», снова появляется в суде. Причины возврата разные. То пропадают вещественные доказательства обвинения, то «вдруг» неизвестно каким образом исчезают из дела доказательства стороны защиты... А недавно вообще выяснилось, что подсудимые не были ознакомлены с делом и их подписи в деле – поддельные!

Но и на этом злоключения не заканчиваются. На днях один из подсудимых получил письмо от замминистра юстиции РФ Матюшкина, в котором тот сообщает, что Россия признаёт три случая пыток в отношении него и предлагает ему компенсацию в несколько тысяч евро. Такое признание связано с тем, что его жалоба рассматривается в ЕСЧП в Страсбурге. Как, впрочем, и жалоба другого фигуранта этого дела. Так что, казалось бы простенькое дело, сфабрикованное подручными Чудан-оола почти семь лет назад по заказу Главы правительства, может получить ещё и международный резонанс.

Кстати, все шестеро подсудимых по решению Верховного суда уже получили из казны государства компенсации за волокиту в рассмотрении данного уголовного дела. А теперь, судя по всему, их ожидают компенсации по решениям ЕСЧП за пытки и неразумность содержания под стражей.

В общем, по мнению людей знающих, особых перспектив дело не имеет. А поскольку оно, как считают некоторые, является этаким детищем Кара-оола и Чудан-оола, его цепко опекают из местного Белого Дома. Как мне сообщили, чудеса вокруг этого дела случаются одно за другим. И я решил проверить, правда ли, что в ходе рассмотрения дела никакие ходатайства стороны защиты судом не рассматриваются, подсудимым запрещено задавать вопросы по поводу относимости и допустимости доказательств обвинения и вообще судья ведёт себя, как помощник прокурора. Но, как мне удалось убедиться лично, реалии на этом процессе уходят далеко за приведённые примеры. Так что рассуждать о равенстве сторон в этом судебном процессе, а также объективности и независимости суда, не приходится. И это речь идёт об уголовном деле, которое в настоящее время рассматривается в международном суде по правам человека! Что тогда можно сказать про другие процессы по другим уголовным делам? Можете представить себе, какое беззаконие творится там!

В общем, я не случайно решил воочию убедиться в том, что там происходит и, поскольку процесс открытый, решил понаблюдать за происходящим «изнутри». Не стану утомлять вас деталями, скажу лишь, что, войдя в зал заседаний, я увидел, что кроме меня, в зале присутствует ещё один слушатель – жена одного из подсудимых. Когда появился судья, он первым делом поинтересовался, кто мы такие и что тут делаем. Кстати, долго читал документы не только супруги подсудимого, но и мои, хотя меня он отлично знает – в судебных процессах встречались не раз.

Я доложил суду, что нахожусь здесь в связи с большим общественным резонансом данного уголовного дела. Судья поинтересовался, будем ли мы впоследствии выступать по делу в качестве свидетелей или адвокатов и, получив отрицательные ответы, приступил к обсуждению темы допуска нас в судебный процесс в качестве слушателей. Меня это немного удивило, поскольку я в таких процессах участвовал много раз и без подобных церемоний. А публикации по итогам посещения суда всегда получали заслуженное внимание. Все присутствующие – а это шестеро подсудимых и их адвокаты, высказались за допуск слушателей к процессу, прокурор оставила разрешение вопроса на усмотрение суда. Однако суд к моему участию в процессе отнёсся с большой осторожностью и на всякий случай почему-то решил удалиться в совещательную комнату для вынесения Определения.

Впрочем, ничего не предвещало бури – все сидели на местах и ждали решения суда. И тут к прокурору подошёл молодой человек и подал ей какую-то записку. Прочитав ее, она стремительно собрала свои вещи и подалась вон. Через полчаса прокурор и судья вернулись. Но когда судья намеревался огласить своё решение, неожиданно прокурор попросила слово. И к большой неожиданности присутствующих заявила ходатайство о засекречивании судебного процесса, поскольку, по её мнению, один из подсудимых имел когда-то отношение к секретным сведениям, которые он может разгласить в присутствии посторонних лиц... При этом прокурор приводила номера томов и страниц, которые, по её мнению, могли содержать гостайну. (Как, в конце концов, выяснилось, подобных документов в деле не имелось). Было совершенно очевидно, что она, не располагая всеми 86 томами уголовного дела, не могла самостоятельно назвать, где именно находятся какие документы. А это может означать только одно – где-то за пределами суда существует некая теневая компания весьма осведомлённых людей, сопровождающих данное уголовное дело и принимающих определённые решения, обязательные, по крайней мере, для прокурора-обвинителя. Видимо, эти «осведомлённые люди» и принудили прокурора изменить своё отношение на противоположное к моему присутствию в зале судебного заседания» и затеять свару вокруг наличия-отсутствия гостайны в уголовном деле.

Следует сразу напомнить читателям, что вопрос закрытости-открытости судопроизводства в соответствии со ст.227 УПК РФ решается до начала рассмотрения уголовного дела. А секретность дела регламентируется ст.241 УПК РФ. В случае секретности уголовного дела следствием и судом принимаются определенные действия, у участников процесса отбираются подписки о неразглашении и т.д. Ничего этого сделано не было, хотя дело рассматривается уже в третий раз. Кроме того, в уголовном деле отсутствуют какие-либо документы с грифом «секретно», «сов.секретно» или «для служебного пользования». Проще говоря, подобное ходатайство прокурора – полный юридический абсурд. На что суд не мог идти ни при каких обстоятельствах, иначе ему бы пришлось вновь отправлять уголовное дело прокурору – таковы требования уголовно-процессуального закона.

Но что удивительно – ходатайство на полном серьёзе рассматривалось судом. Судья и прокурор куда-то ходили, что-то там делали, создавая вид умственного процесса, хотя было очевидно, что откуда-то ими руководят неизвестные участникам процесса лица. Всё это сомнительное действо продолжалось полдня, пока ближе к шести часам вечера суд не огласил своё несогласие с ходатайством прокурора о засекречивании уголовного дела. Видимо, тот, кто должен был принять окончательное решение, пускать ли меня в зал судебного заседания по слушанию обыкновенного, хоть и резонансного уголовного дела, в конце концов, осознал абсурдность ситуации и «дал отбой».

В связи с этим не могу не отметить одно удивительное и очень примечательное совпадение – утром того дня газета «Московский комсомолец» вышла со статьёй, содержащей интервью председателя Верховного суда РФ Лебедева. В ней он, в частности, в категоричной форме выступил против необоснованного засекречивания уголовных дел и фактически дал указание судам применять такие решения лишь в исключительных случаях. И тут в Туве – бац! – на тебе! – пришёл Конвиз и всё испортил...

Поймите меня правильно: дело не в том, пустили меня в зал заседаний или нет. Я даже судью и прокурора специально не называю по фамилии – уж они-то себя в публикации точно узнают. Дело всё в том, что у нас, в Туве, как выясняется, очень легко управляемые суды. Ни для кого не секрет, что уголовное дело в отношении налоговиков было возбуждено тогдашним начальником СУ СКР Чудан-оолом по просьбе премьера Кара-оола. Это однажды даже стало предметом разбирательства в Минусинском городском суде: Кара-оол неуклюже пытался отпереться, но был прижат к стенке доказательствами и суд проиграл.

Прошло совсем немного времени, как Президент Путин своим Указом уволил Чудан-оола с должности. И он уже давненько в Туве дела не «шьёт». Злые языки поговаривают, что именно «дело налоговиков» было последней каплей, переполнившей чашу терпения. И Чудан-оол надолго покинул республику. Шолбан Валерьевич, в отличие от него, до сих пор при власти и даже на днях назначил этого чудака своим заместителем «по связям с правоохранительными и судебными органами».

Это, конечно, нельзя утверждать наверняка, но не исключено, что прокурору и судье команды идут из правительства, от тех, кто курирует «связи с правоохранительными и судебными органами», хотя точно отследить, как они «тайно курируют» и через кого, очень сложно. В общем, многие полагают, что заместитель такой нужен лишь для того, что бы прикрывать преступников в правительстве и фабриковать дела на неугодных этим жуликам людей. Да, честно говоря, и Минюст в правительстве нужен лишь для того, чтобы в судах бесплатно защищать Кара-оола и от его имени прессовать тех, кто осмеливается его критиковать.

Я лично не верю, что сам Кара-оол следит за процессом и принимает решения типа, допускать Конвиза до процесса, или нет. Может быть, за него это делает заместитель? А он указания кому даёт? Прокурору Тувы и председателю Верховного суда? Или напрямую «рулят» судьёй и обвинителем по делу в суде? Неужели Н.Ч. Кужугет не понимает, что всё вышеописанное, если будет доказано соответствие действительности – преступление? Неужели её устраивает, что премьер правительства Тувы или кто-то из его заместителей в правительстве принимает решение о том, пускать или нет Конвиза в открытый судебный процесс?

Я, конечно, не верю, что судья, увидев меня в зале заседаний, сам позвонил Надежде Чычан-ооловне и спросил: можно его пускать или нет? Не думаю, что по этому поводу обвинитель звонила прокурору Гринёву. Но сам факт произошедшего весьма показателен: судебная система Тувы больна, если допускает телефонное право. И исправлять подобное – обязанность Верховного суда и прокуратуры.

Я не очень верю в возможность самоочищения наших прокурорских и судейских чиновников. В связи с этим я намерен обратиться к Президенту В.В.Путину, Верховный суд и Генеральную Прокуратуру России с соответствующим запросом о проведении расследования. Надеюсь, заинтересованные лица, поименованные выше, поймут всю серьёзность ситуации, соберутся и примут решение не вмешиваться в судебный процесс и не давать судье никаких подобных указаний. Иначе Кужугет и Гринёв могут оказаться в очень неприятной ситуации.

Впрочем, я не настаиваю. А вдруг всё происходящее – просто результат глупости судьи и прокурора и никакого злого умысла в том нет? Думаю, мы очень скоро об этом узнаем достоверно.

Сергей Конвиз