Музыка и Тока

Мечта, воплощённая в сыновьях

Я хотел бы приоткрыть маленькую щелочку во многогранной сложной творческой натуре Салчака Калбак-Хорековича Тока. Это касается его взаимоотношений с музыкой. Это своего рода поиск ответа на вопрос о том, почему двое сыновей С. Тока стали музыкантами, причем незаурядными, которые внесли свою лепту в развитие музыкальной культуры тувинского народа. Ведь долгие годы С. Тока был всемогущим и подобно любому диктатору во все времена, мог по-своему решить вопрос о престолонаследии, направить воспитание и обучение своих отпрысков так, чтобы они впоследствии могли занять его место.

Может быть, свою роль тут сыграла коммунистическая идеология, которая с самого начала своего владычества на одной шестой части света напрочь обрубила нить одной из самых могущественной и продолжительной монархической династии в истории человечества. Идеология эта, конечно же, исключает престолонаследие, тем не менее, из истории 20-го века нам известно, что такие диктаторы как Ким Ир Сен или Н. Чаушеску создавали, если можно так выразиться, коммунистическую монархию. В нашем случае, в случае с Салчаком Калбак-Хорековичем, мне представляется, история выглядит несколько романтичнее. Все же это было воплощение мечты, т.е. мечта, воплощенная в сыновьях.

Безусловно, С. Тока был художественно одаренным человеком, который сумел свои писательские способности воплотить в реальные страницы книги, стать лидером, по некоторым оценкам, даже стал основоположником зарождавшейся тувинской литературы, хотя здесь немалую роль сыграло, конечно же, его положение в тогдашнем тувинском обществе, как лидера партии, лидера государства.

По воспоминаниям современников, С. Тока не был обделен и музыкальной одаренностью: был первым запевалой в деревенских посиделках, заводилой в танцах и плясках, сочинял песни и частушки (ему приписывают задорный «Калдак-Хамар»), играл на гармони и балалайке, в общем, во всех отношениях был отменным музыкальным импровизатором. И этот импровизатор в 20-е годы попадает из приземленной полунищей феодальной Тувы в совершенно сказочный мир.

В стране еще не было того зловонного смрада репрессий, и в атмосфере Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ), где учился С. Тока, еще царил дух революционного новаторства и творчества, исходивших от еще не репрессированных ученых-преподавателей, и они вводят молодого человека из далекого центра азиатского материка (какая даль космическая) в мировую художественную культуру.

КУТВ был особым, можно сказать, классово-привилегированным учебным заведением и его студентам многое было доступно. Поэтому у ног вчерашнего деревенского паренька распростерся весь литературный театральный и музыкальный цвет столицы. Он был потрясен и как всякий любознательный человек с жадностью изголодавшегося волка, стал заполнять свой интеллектуальный мир. Немалую роль в этом познании сыграли, конечно же, его природный ум и сообразительность. Учеником он оказался способным. Он сумел оседлать мир пролетарского писателя Максима Горького, идеи социалистического реализма, главная суть которого заключена в выражении: «Бедный человек, значит, хороший человек», и успешно экстраполировать скрижали таких произведений, как «В людях», «На дне», в перипетии знакового своего романа «Слово арата».

Но в музыке он споткнулся. Конечно, как и большинство своих товарищей по учебе, он стал грамотным слушателем, приучил себя наслаждаться прекрасной музыкой Бетховена или Чайковского. Но как умный человек отчетливо понял, что ему так до конца и не понять всю многообразную сложность мира музыки, поистине кристаллическую совершенность ее структуры, которая подчиняется математическим законам. Впрочем, абсолютному большинству слушателей этого и не надо. Но не Салчаку Калбак-Хорековичу. Ему, которому до всего нужно самому вникать, потрогать и выделывать подобное, было очень болезненно воспринимать свое бессилие войти в мир, загороженный пятью длинными линиями, кружочками и флажками на них, называемыми нотами. И это задетое самолюбие есть та причина, которая привела Салчака Калбак-Хорековича к мысли: «Если не я, то пусть мои сыновья откроют этот мир, поймут его до конца и даже, может быть, создадут в нем что-то свое новое». Эта была мечта или даже можно сказать, месть кочевника ожиревшим от благостной оседлости европейцам, которые, как ему казалось, между делом, так сказать с ленцой, балуются музыкой и, тем не менее, создают такие очаровательные вещи.

Интересно проследить практическое осуществление этой мечты. В конце 50-х годов из Ленинграда вернулись на родину с высшим композиторским образованием два наших музыканта Р. Кенденбиль и С. Бюрбе – два наших маэстро, которые наряду с А. Чыргал-оолом стояли у истоков профессиональной музыкальной культуры тувинцев. Однажды руководителя хорового общества и методиста Дома народного творчества Саая Мынмыровича Бюрбе вызывает к себе X.А. Анчимаа-Тока, которая, в то время, курировала социальные вопросы в Совете Министров. В кабинете у Хертек Амарбитовны к ним присоединяется С. Тока и просит у С. Бюрбе быть наставником своих сыновей Виктора и Володи в начальной стадии обучения их в Новосибирской консерватории. Конечно, Саая Мынмыровичу ничего не остается, как согласиться на это предложение, тем более, ранее ребята у него занимались в детской музыкальной школе. Поехали в Абакан все в лимузине. Там по приезду ребят с наставником в сопровождении адъютанта посадили на поезд, и Саая Мынмыровичу пришлось в Новосибирске прожить с Виктором и Володей почти два месяца, решать учебные, житейские и другие вопросы новоявленных студентов. Съездили даже на сельхозработы, где Саая Мынмырович показал невероятные способности по стрижке овец и, к великой радости ребят, занял там, на конкурсе, первое место.

Размышления на тему «Музыка и Тока», о воплощенных мечтах Салчака Калбак-Хорековича разбудили у меня желание осознать, ответить на вопрос: «А чем же обернулась для тувинского народа практическое осуществление еще одной заветной мечты многолетнего исторического лидера Тувы – вхождение ТНР (суверенного независимого государства) в СССР в ранге автономной области. Ответ я отчасти нашел в книге Монгуша Байыр-оола «Красный нойон Тувы», выпущенной германским издательством, где ученый на доступном и легком языке, талантливо обрисовал политический портрет С.Токи. Думаю, что этот фундаментальный труд может стать питательным материалом для написания диссертаций не одному аспиранту. Меня же он в 2014 году вдохновил перевести на русский язык (благо, что был объявлен «Год русского языка») свою бардовую песню «Кайнаар углаал?» (Куда же нам идти?). Позволю себе обнародовать сей опус.

Мой лысый русский дед наверняка
Он крепко кепку сжал рукой на левой.
И куда же правая рука
Нас ведет сомнительной дорогой.

Усатый горбоносый мой пахан
Всех погнал по этому пути.
И привел он зеков в Магадан,
В Колыму, чтоб золото найти.

Мой лысый кукурузный каган
На форуме ООНа, на всемирном,
Трибуну в игрушку – барабан
Превратил, стуча своим ботинком.

Мой предок из чума-шалаша,
Он сорок лет во власти отпахал.
И свой народ он сильно не спеша
Посадил на рабский терминал.

Застойный, чернобровый мой бог
Взбаламутил горную страну.
Ее он уговаривал как мог,
Но ввязался в страшную войну.

На лысину отмеченный герой
Перестроечку нагнал на Русь.
Победил он гребанный застой,
Получил разваленный Союз.

Взбалмошный уральский великан
Вдребезги разбил он светлый путь.
Но ждал его уже другой капкан
Наглой вседозволенности муть.

Тигриною походкой, мой крутой,
Всех классно кидает на татами.
Но, путь тот, указанный рукой,
Все ищет и ищет вместе с нами.

Амыр Хоюгбан,
Заслуженный деятель искусств Республики Тыва.
Аудиоприложение к данному материалу доступно по адресу http://amyrho.podfm.ru/