Что случилось не со мной – помню...

26 апреля судебное следствие по сфабрикованному в отношении В.Оюна уголовному делу было продолжено. На этот раз сплочёнными усилиями дружной команды прокуратуры, суда, полиции и судебных приставов обвинению удалось доставить в суд аж четырёх свидетелей. Их изнуряющий допрос продолжался целый день. Первым был допрошен участковый Амыр Монгуш. На любые вопросы сторон он отвечал одинаково чётко и конкретно: не помню. Однако при этом умудрился полностью подтвердить свои показания на следствии и категорически отвергнуть собственные показания, данные в суде судье Шиирипей. От такого поведения даже судью Копуш, похоже, взяла оторопь.

При этом, если верить его показаниям на следствии, то потерпевший сообщил ему, что его избили неизвестные в с.Элегест, а прибывшие сотрудники уголовного розыска, которые и в глаза потерпевшего не видали, сообщили ему, что его избил... Василий Оюн. Откуда они это могли узнать, если потерпевший об этом никому не говорил – задались вопросом адвокаты Язев и Котовщиков. Но никто этого объяснить не смог. В конце концов, ничего не помнящий участковый совсем «расклеился» и стал беспомощно лепетать в том духе, что его допрашивают, как подсудимого... Защита сжалилась над ним и отпустила на все четыре стороны. Однако вопрос остался: как у министра Лобанова разного рода недотёпы, которые не могут и двух слов связать, прошли аттестацию? Их что, даже не опрашивали при этом? А.Монгушу в суде не пришлось ничего писать. Но сложилось впечатление, что он и писать-то не может. И как он тогда работает участковым? Да и какая от такого работника может быть польза?

Впрочем, в тот день участковый Монгуш был не единственным беспамятным свидетелем. Допрошенный следователь СУ СК Кан Ховалыг оказался таким же бесполезным свидетелем, как и Монгуш. Скорее всего, всё, что он сказал суду, не имеет ничего общего с действительностью.

Можете себе представить следователя, который приходит вечером на службу для того, чтобы посмотреть по телевизору футбол. И вот в разгар просмотра матча к нему подходит начальник и говорит: там у тебя в кабинете сидит мальчик, иди и опроси его. Он заходит к себе и видит: да, действительно мальчик есть. Тут неизвестно откуда появляется неизвестно какой педагог без каких-либо документов и его товарищ по кабинету следователь К.Оюн, который выступает в роли специалиста, настраивает и включает видеокамеру. И они, не утруждая себя поисками родителей мальчика, его шустро опрашивают. Затем К.Оюн, неизвестный «педагог» и мальчик «растворяются в ночи», а следователь Ховалыг с чувством исполненного долга продолжает просмотр футбольного матча по телевизору.

Любому понятно, что всё это враньё «шито белыми нитками». Как и то, что следователь Ховалыг якобы не заметил, во сколько он начинал опрос несовершеннолетнего. А было это, судя по составленному им протоколу... в 2 (два) часа ночи! И как он мог «не заметить времени», если, начиная опрос, он обязан в протоколе указать время. Да и как возможно ночью допрашивать несовершеннолетнего без его законных представителей с незнакомым ему неизвестно откуда взявшимся из ночи «педагогом» без документов?

Забегая вперёд скажу, что в это время мать мальчика в с.Элегест сбилась с ног в поисках своего сына, выкраденного неизвестными в погонах милиции. Короче, допрос следователя Ховалыга оставил тяжелые впечатления. Правда, справедливости ради следует отметить, что он всё же не производил впечатление дебила. Но и вспомнить что-то или разъяснить никак не мог. Сложилось впечатление, что ему есть, что скрывать от суда...

В противовес им здравость ума, порядочность и хорошую память продемонстрировали допрошенные в суде врачи А.Хертек и Р.Кудерек. Они вспомнили все детали поступления и лечения потерпевшего Ч.Оюна. А после их допроса и осмотра журналов учёта и других вещдоков, имеющихся в деле, не осталось никаких сомнений, что у потерпевшего не было осколочного перелома или хотя бы сотрясения мозга. К тому же всё его излечение уложилось в 11 дней вместо 21, указанных в экспертизе Скиданова.

Можно представить состояние судьи Копуш и прокурора Наконечного, когда они убедились, что на рентгеновских снимках, по которым Скиданов проводил экспертизу, маркером жирно написаны данные совсем другого лица, а не потерпевшего. И теперь незадачливому эксперту, по просьбе следствия «подработавшему» экспертизу до повреждений средней тяжести, предстоит держать ответ, по результатам которого можно будет сделать вывод о халатности либо преднамеренном искажении результатов экспертизы. И в том, и другом случае Скиданову могут грозить серьёзные последствия...

Впрочем, прокурор Наконечный, похоже, осознал ситуацию. Наверное, поэтому он как бы в раздумье, уходя, бросил: придётся сделать новую экспертизу. Конечно, при таком уровне взаимоотношений стороны обвинения и суда назначить экспертизу для него не составит труда. Только будет ли от этого толк? Вряд ли после такого громкого скандала вокруг эксперта Скиданова кто-то решится выйти за рамки имеющихся доказательств и признать обыкновенный перелом «осколочным». А тогда переквалификация дела со ст.112 на 115 УК РФ неизбежна. А это – полный крах обвинения.

Будем дальше следить за судебным процессом.

Наш корр.