Конвейер осуждения

Мы часто задаёмся простым с виду вопросом: почему у нас так «хромает» правоохранительная система? В связи, с чем так резко упал уровень следствия? Что случилось с надзором за ним? И почему деградация всего этого неудержимо продолжается? А всё дело в суде. Как только отменили институт возвращения уголовных дел на доследование, всё развалилось. Судьи почему-то в большинстве своём приняли на себя обязанность доводить осуждение подсудимых до конца при любых обстоятельствах. Вот тут-то вместо прекращения нераскрытых уголовных дел и произошло сращивание следствия, прокуратуры и суда для обеспечения осуждения любыми путями.

С виду можно подумать, что всё это – в благих целях борьбы с преступностью и ради этого ничего страшного, что в пылу этой борьбы под молот такого «правосудия» кто-то может и попасть. Но на самом деле такая беспринципная лояльность суда не просто опасна. Она чревата тем, что невиновные люди могут быть осуждены. Самое страшное, что такое сомнительное отношение к своему профессиональному долгу разъедает, как ржа, следствие и надзор за ним. Прокуроры невольно привыкают к тому, что любое, самое необоснованное обвинительное заключение, подписанное ими, проскочит в суде как миленькое. И часто подписывают, не читая, любую следственную глупость или подлость. А затем идут в суд и «нагибают» судей. Чувствуя бесконтрольность и безнаказанность, наглеют и следователи, частенько фабрикуя уголовные дела.

Но как только суду попадаются в качестве подсудимых «тёртые калачи» или просто «люди с возможностями», суд попадает в сложную ситуацию. В современной истории достаточно вспомнить судебные процессы по откровенно сфабрикованным делам в отношении спикера тувинского парламента В.Оюна, его помощника С.Конвиза, сестры Саяны, её мужа Буяна или депутата парламента Кысыгбай. Все эти дела развалились в суде, как только судьи отказались от практики облыжного обвинения и внимательно отнеслись к доводам сторон, оценивая их по закону.

Кто-то, наверное, скажет, что такие процессы не показательны, поскольку упомянутые дела имеют ярко выраженную политическую составляющую и фальсифицировались по прямому указанию с самого «верха». Что же касается других, самых обычных дел, в которых не замешана власть, то там и расследование, и рассмотрение в суде идёт более-менее нормально. Но я с ними не соглашусь. И не только потому, что если судья привыкает смотреть обвинителю в рот и проглатывать, не морщась, любые огрехи следствия, то это непременно войдёт в привычку. Не только потому, что переписыватьобвинительное заключение в приговор гораздо проще, чем составлять его самостоятельно.Просто не принимать доводов обвинения, даже частично, считается уже не очень приличным. А порой и опасным. Вот и «плывут» безвольно судьи по течению «правоохранительного конвейера», калеча судьбы часто ни в чём не повинных людей и рождая в обществе недоверие ко всей судейской системе и правовой нигилизм.

А для того, чтобы у читателей не было сомнений в правдивости таких выводов, приведу пример из одного вполне рядового судебного процесса, в котором точно отсутствует политическая мотивация. Речь дальше пойдёт об уголовном деле, в котором четверо самых обыкновенных фермеров обвиняются в убийстве. Дело рассматривает «тройка» судей Верховного суда Тувы. Но обо всех судьях говорить нет смысла – двое «боковых» ведут себя откровенно индифферентно, практически не вмешиваясь в действия председательствующей Г.Шиирипей. О ней, собственно, дальше и пойдёт речь.

Вкратце обстоятельства выглядят так. На Енисее было обнаружено тело утопленницы. По версии следствия, женщина была зверски забита в квартире на глазах двух свидетелей и сброшена в Енисей. Обнаружено тело утопленницы было сотрудниками МЧС, которые по телефону якобы вызвали сотрудников милиции Кызылского района. Забегая несколько вперёд, поясним, что даже это не нашло своего подтверждения в суде. Как выяснилось, тело женщины не приплывало к месту его обнаружения, поскольку было за ногу привязано к дереву. И сотрудники МЧС, по сообщению которых якобы приехала милиция, утверждают, что работ в этом месте не проводили, о трупе ничего не знают и никому сообщения о нём не направляли. На фотографии, имеющейся в деле, отчётливо видно, что женщина была привязана, наличие верёвки подтверждает и участковый, вытаскивавший труп из воды. Однако в протоколе осмотра места происшествия верёвка не описана и к делу не приобщена... А всё дело в том, что при наличии этой самой верёвки версия того, что труп «приплыл» к месту, где был обнаружен, становится несостоятельной...

Но если бы на этом «нестыковки» дела заканчивались. Проблема в том, что все «доказательства» по делу состряпаны точно таким же способом. К примеру, произошла странная метаморфоза среди участников расследования. Некий Монгуш Чингис Анатольевич сначала привлекался, как специалист по данному делу, а потом вдруг «всплыл» в этом же деле в качестве понятого при осмотре вещественных доказательств (следов крови из квартиры, где якобы, по версии следствия, произошло убийство). В связи с чем, у стороны защиты к нему появились большие вопросы, так как первоначальная упаковка (если она когда-то была) почему-то была уничтожена. Защита вполне обоснованно полагает, что это предоставило следствию возможность легализовать вещественные доказательства, которые могли быть изъяты с совершенно другого места.

Единственным разумным объяснением таких «нестыковок» является вывод о том, что на самом деле никакого осмотра вещественных доказательств не было. К тому же этот «многостаночник» Монгуш Чингис на самом деле ни кто иной, как помощник следователя СУ СК РФ по РТ Допчура Б.В. Причём, судя по всему, «труд» специалиста-понятого был вознаграждён – теперь он сам следователь в той же структуре.

Казалось бы, при таких обстоятельствах признание доказательства недопустимым – вполне закономерная и ожидаемая вещь. Однако для судьи Шиирипей такие доводы показались сомнительными... И суд вопреки требованию п.2 ч.2 ст. 60 УПК РФ в удовлетворении ходатайства о признании осмотра вещдоков недопустимым отказал, посчитав, что на Ч.Монгуша статья о запрете совмещения функций понятого и специалиста не распространяется. И суд можно понять: в противном случае версия обвинения о месте совершения преступления разваливалась...

Но это – лишь «цветочки» шиирипеевского восприятия законодательства. О других нестыковках и несуразностях рассмотрения этого уголовного дела читатели узнают из следующих публикаций.

Отдел борьбы за законность в судах