СМЕРТЕЛЬНАЯ ОХОТА

Вся страна две недели наблюдала за противоборством шестерых «лесных братьев» и милиции Приморья. Сведения, просочившиеся через СМИ, достаточно противоречивы, но из них всё же можно представить общую картину. Шестеро молодых парней, личности которых быстро установлены, бывший вэдэвэшник 32-летний Роман Муромцев, 21-летний дезертир Александр Сладких, 23-летний Андрей Сухорад, 21-летний Александр Ковтун и 18-летний Роман Савченко объявили войну местной милиции.

Эти «партизаны» раньше входили в клуб «Патриот». У них было помещение. Затем это помещение отобрали. Ну, вот разобиделись. Оружие себе начали добывать, взрывчатые вещества сами умеют производить из подручных средств. Они предупреждали милицию: давайте разбирайтесь с коррупцией сами, своими методами, а иначе мы вынуждены будем свои методы применять в борьбе с коррупцией. И вот начали отстреливать милиционеров, которые, по их мнению, активно применяли свои властные полномочия – говорят в Приморье.

Сначала они убили участкового милиционера, затем обстреляли пост и патруль ДПС. Краевая милиция мобилизовала все свои силы для блокирования и поимки банды, но операция никак не удавалась. Несколько раз объявлялось, что бандиты пойманы, но им всё время удавалось оставлять милиционеров «с носом». Стало очевидным, что население края, невзирая на заклинания милиционеров о беспощадности и кровожадности разыскиваемых, относится к «лесным братьям» с сочувствием, а к самой милиции – с недоверием. Тогда начальник приморской милиции сам обратился к общественности края с просьбой оказать содействие. Генерал пытался убедить аудиторию, что т.н. «партизаны» – жестокие убийцы, которые охотятся за милиционерами с одной целью – завладеть оружием, чтобы терроризировать гражданское население. Но приморцы никак не уговаривались, и операция по поимке «партизан» затянулась на две недели. В конце концов беглецов нашли, тут же двоих из них «замочили», а четверых не успели – вступились родители парней и общественность. Впрочем, следом представитель правоохранительных органов сделала заявление, что «убивать ребят установки никто и не ставил», в которое никто, конечно, не поверил.

А следом пришло сообщение, что группа неизвестных убила гаишника в Пермском крае, завладела его автоматом, зашла на пост ДПС и там «пошумела автоматом». Правда, больше никого не убивая. Думается, подобные сообщения теперь будут нередки. Складывается впечатление, что отношения милиции и общества достигли такого состояния, что начался отстрел милиционеров. И теперь вряд ли помогут заклинания министра Р.Нургалиева о необходимости реформирования МВД при его непременном сохранении. Реалии жизни таковы, что милиционеры в России порою стали опаснее бандитов. Хотя бы потому, что бандит – он и в России бандит. Он вне закона и с ним можно бороться. А с милицией бороться сложно, а порою – невозможно. И тогда начинается отстрел как последний способ защиты.

В стране прогремело дело майора Евсюкова. Но если бы он был один такой, это можно было бы терпеть. Ему за убийство двоих назначили пожизненный срок, и он больше не сможет стрелять в людей. Но такие евсюковы – на каждом шагу. И он, кстати, далеко не первый. До него некий капитан ГАИ Семидоцкий из Приморья 25 августа 2002 года зашел в бар в поселке Ярославский. Он сначала там поругался, потом пошел домой, взял карабин и вернулся. Пять трупов, десять раненых – итого 15 человек. А после Евсюкова был другой гаишник – из Ак-Довурака Баир Барбак-оол. Он пристрелил из табельного оружия школьника и ранил его подругу, затем, чтобы замести следы, подбросил в салон автомобиля игрушечный пистолет. Суд ему назначил смешное наказание: год и три месяца колонии-поселения!.. И судья до сих пор не отстранён от работы и в отношении него не ведётся служебного расследования! Хотя всем понятно, что это – сговор правоохранителей с судом. И своеобразное разрешение милиционерам убивать и дальше. Правда, шум поднялся такой, что прокуратура вынуждена была сомнительный приговор обжаловать, а суд – отменить.

Но в приморском деле меня особенно заинтересовало убийство участкового милиционера. У нас всегда участковый был самым близким милиционерам к обществу. Помню, как мы собирались в Опорном пункте для патрулирования в рамках ДНД, получали от участкового, которого мы хорошо знали, инструктаж. Для нас это был хороший человек в погонах. К нему всегда можно было обратиться по любому поводу – он жил в нашем квартале и мы общались неформально. Сейчас даже невозможно представить, чтобы кто-то пришёл его убивать. Его все уважали. В этом плане деревенский детектив Анискин, фильмы о котором прошли по экранам, полностью соответствовал моему понятию участкового. И когда я узнал, что в Приморье убили участкового милиционера, невольно подумалось: это как нужно досадить простому русскому парню, чтобы он решился на такое? Наверное, убитый сам как-то спровоцировал ситуацию. И был он одной крови с Евсюковым. Или с тем милиционером, который, будучи пьяным, сбил на перекрестке женщину с ребёнком и пытался скрыться. Но Анискиным он не мог быть по определению.

Недавно на одном судебном процессе наблюдал двух служителей милиции. Поразился. Милицейское начальство утверждает, что милиция – это часть общества. И в ней имеются все типы людей. Таков же процент негодяев и балбесов, как в самом российском обществе. Похоже, нас крепко дурачат. В милиции такой процент намного больше. Судите сами.

Дело слушалось по обвинению С.Конвиза в нападении на милиционера Умурзакова. Не стоит напоминать, что милиционер сам нарушил закон, когда на избирательном участке задержал наблюдателя с камерой и Конвиз только восстанавливал справедливость и законность.

Дело не в этом. Когда завели дело, следователям понадобилась негативная характеристика на Конвиза, чтобы упечь его в камеру. И в деле появились справки, подписанные начальником УБОПа МВД по РТ А.Степановым и участковым Б.Монгушом, в которых они характеризовали его так, как нужно было следователю для подтверждения ходатайства на арест. И вот эти Степанов и Монгуш были вызваны в суд, чтобы они смогли подтвердить выданные следователю характеристики. Допрос милиционеров назначался несколько раз. Сначала их невозможно было найти. Затем, когда их выловили, ссылались на занятость. Но когда их допросили, создалось впечатление, что в милиции работают одни дебилы.

Степанов сначала утверждал, что ничего не помнит, не знает, откуда взялась справка, подписанная им. И ему нужен допуск в архив, чтобы ознакомиться с первоисточниками, на основании которых он составил справку, что якобы Конвиз С.С. «значится среди учредителей секты пятидесятников г.Чадана» и при регистрации её в Минюсте указал, что «является гражданином Бахрейна». Что он «Оказывал давление на потерпевших и проведение оперативно-следственных мероприятий» и «может оказывать давление на следствие, используя своё служебное положение и высокое материальное положение». Также «может скрыться от следствия за пределами Российской Федерации».

Нет нужды объяснять, почему всё написанное им оказалось враньём. И Степанов не смог представить суду доказательств правдивости этой справки. Ему ничего не осталось, как сморозить глупость, что все сведения о Конвизе засекречены и не могут быть представлены суду. Когда же его приперли к стенке вопросами, подполковник милиции не нашёл ничего другого, как заявить, что в запросе следователя «не было указано, что сведения о Конвизе должны быть достоверными». Поэтому, видимо, он и отправил в СПК недостоверные сведения...

Ещё более комично выглядел допрос участкового милиционера Монгуша. В своей справке он указал, что Конвиз «известен как скандальный политик» и «9 марта 2008 года принимал активное участие в несанкционированном митинге возле здания Верховного суда РТ, препятствовал охране общественного порядка сотрудникам милиции».

Его тут же спросили, что такое «политик». Ответа не последовало. Тогда предложили расшифровать понятие «скандальный политик». Милиционер долго думал и ответил, что однажды по поручению начальства приходил к Конвизу по поводу публикации в газете и он «вёл себя неадекватно». На Монгуша было жалко смотреть. Стало очевидным, что он не родит этого понятия и за 9 месяцев.

Тогда его спросили, о несанкционированном митинге 9 марта 2008 года. Участковый тут же «ожил» и пояснил, что это был митинг возле Верховного суда по улице Комсомольской, а значит – на его территории. Об этом он и написал. Правда, затем признался, что об этом узнал от других. Кого именно – не помнит. Зато помнит, как Конвиз публично оскорблял милиционеров на площади Арата. Потом подумал и поправился: не оскорблял, а сопротивлялся. Подумал ещё и поправился: он это видел по телевидению. И Конвиз не сопротивлялся, а сидел в машине иностранного производства...

Было видно, что в принципе достаточно смышленый малец пытается выкрутиться и даже не отдаёт себе отчёта, что врёт под присягой. Ему бы честно признаться, что бумагу эту он не составлял, поскольку и компьютера-то у него нет, и работать на нём он вряд ли сможет. Слов таких, что там записаны, не знает. Да и никакого митинга на Комсомольской никто никогда не устраивал. Был разгон народа, собравшегося 9 марта 2008 года на празднование масленицы, возле бывшего УПТК треста «Тувинстрой». За который милиция в последствии извинилась. Правда, Конвиза на празднике не было, и его лично никто не «разгонял».

Впрочем, и Степанов тоже ничего сам не писал. В суде он всё свалил на Алефтину Сорокину. Хотя на самом деле, скорее всего, и Степанов, и Монгуш сами ничего не составляли, поскольку и навыков-то таких не имеют. Они всего лишь пришли к следователю и там подписали то, что им дали. Вот теперь и не могут объяснить, откуда взялось всё это враньё.

Но дело не в них. Хотя, посмотрев на не блистающего умом Степанова, невольно напрашивается вопрос: как этот, совсем без божьей искры, человек дослужился до подполковника, стал сначала начальником УБОПА, а теперь – Центра по противодействию экстремизму. Его профнепригодность не может не вызывать сомнений как у психиатра, так и кадровиков.

Ни для кого не секрет, зачем «прикрыли» борьбу с организованной преступностью и все силы бросили на «экстремизм». Режим борется в условиях жесточайшего экономического и политического кризисов за своё выживание. И потому Центры по борьбе с экстремизмом» – это передовая борьбы с политическими оппонентами власти. Но как может бороться с инакомыслием человек, у которого и мыслей-то, скорее всего, нет?

А дело всё-таки в том, что эти степановы-монгуши совсем не чувствуют никакой ответственности ни перед народом, ни перед законом. У них выработался только страх перед начальством. И никаких ни мыслей, ни чувств нет и в помине. Такого невозможно ни уговорить, ни убедить. Наверное, поэтому и начинается стрельба по всей стране.

Шесть лет назад был сделан прогноз о том, что в России события могут пойти по примеру Латинской Америки и Африки, где повседневное насилие заменяет правопорядок. В России это можно называть смутой. С этой преамбулой события в Приморье становятся несколько яснее. И в глаза бросается почти безоговорочное одобрение действий «партизан» народом. Конечно, мальчишки из Приморья неправы.

Права отбирать жизнь даже у негодяев они не имели. Но, видать, «достали» их проклятые менты. До печёнок. Так, что даже своей жизни не стало жаль. И это очень опасно. Так и до гражданской войны недалеко. Популярная радиостанция провела опрос слушателей. 30% респондентов считают дальневосточных «партизан» – бандитами, 70 – «робингудами».

Поэтому так и хочется обратиться: уважаемый Дмитрий Владимирович! (Вы с Владимиром Владимировичем одной крови и разберётесь, к кому обращение актуальней и действенней). Для успокоения народа хотя бы начните эту самую реформу МВД. Не доводите дела до киргизского сценария! Если не укротите милицейских семидоцких-евсюковых-степановых-монгушей, Вам придется постоянно проводить облавы на «партизан» и катать на самолётах по стране спецназ для усмирения бунтовщиков.

Надеюсь, здравый смысл возобладает над эмоциями.

Семен Сучков-Задиристый