В тёмных аллеях

Окончание. Начало в №12, 13, 15.

Сидящий напротив следователя Михаил Латьев, казалось, облегчил душу письменным признанием и теперь ничего нельзя было прочесть на его опухшем, с трехдневной щетиной, лице. Чернов начал читать, потом откинулся на спинку стула и с изумлением взглянул на подозреваемого.

– Но, Михаил Сергеевич, ведь вы обещали написать признание, а то, что я держу в руках – по сути дела, свидетельское показание против вашего зама, Чистякова! А как же ваше устное признание? Помните ваши слова? Вы с Владом Бережным находились в подсобке, музыкант отсчитал вашу долю денег. Она оказалась гораздо меньше обычной. Когда вы выразили недоумение, он сказал, что для вас вполне достаточно и этого, и что он уходит от вас и будет работать только на самого себя. По вашим словам, Влад давно злоупотреблял алкоголем и в этот раз был пьянее обычного. Слово за слово, между вами началась потасовка. Вы накинули на шею Бережного ремень от гитары и затянули. И точно на шее трупа Бережного имеется характерный след, но на теле и одежде нет следов борьбы! Об этом я и хотел упомянуть, но вы написали, что удушение совершил Чистяков, очевидно, желая защитить начальника, то есть вас, от хулиганской выходки Бережного! Где же истина?

Латьев опустил глаза, бормоча: «Там все написано, все написано...».

На очной ставке Чистяков кричал, протягивая руки:

– Где ты видал, чтобы я давил Влада, ты чё, Михаил! Михаил, я откудова знаю, чё между вами там произошло?

– Василий Альбертович утверждает, что он был пьян до такой степени, что даже не помнит, где отсыпался.

– Вот-вот, – встрепенулся Латьев, – вы еще спросите, сколько раз он лечился от алкоголизма и где еще лежал? На почве злоупотребления? В дурке он отлеживался! У семьи его спросите, много он помнит из того, что по пьянке творит, или нет?

* * *

В деле принял участие нанятый Латьевым адвокат, а Чернов вскоре узнал, что отстранен. Он зашел к прокурору Мусаеву Николаю Ахмедовичу.

– Знаю, знаю, вы будете протестовать по поводу отстранения вас от дела, – мягко зарокотал Николай Ахмедович, – ну, видите ли, понадобился специалист из несколько другой области криминалистики.

– Из какой же?

– Не обижайтесь, коллега. Дело в том, что в этом деле запахло кероси... тьфу, я хотел сказать, наркотой. Признайтесь, велик ли у вас опыт в этой сфере?

– Но при проведении расследования я не обнаружил...

– Вот-вот. Вы знаете, что же произошло на самом деле? Этот музыкант, Влад, вздернулся, находясь в состоянии смешанного воздействия наркотиков и алкоголя. В это время в подсобку зашел Чистяков. Он бросился спасать самоубийцу. Увы, поздно!

Привлеченный шумом, в подсобку заходит директор. Он решает, что Чистяков не снимает петлю, а затягивает ее! Заместитель объясняет ситуацию, Латьев верит и не верит ему! Что делать? Они решают тайно захоронить тело Бережного, чтобы не «выносить сор из избы». Видите, каково, а? Все глубже проникает в наше общество эта зараза, эта «белая смерть»! Вот почему потребовался специалист по наркотикам. Он сразу обнаружил хвосты этой белой гадости, вон в папке показания коллег-музыкантов Влада Бережного, многие из них подтверждают факт употребления!

Прокурор Мусаев надел очки и впился холодными глазками-буравчиками в Чернова. На толстых губах его заиграла загадочная улыбка. Наконец, он добродушно зарокотал:

– Нет, вы отлично провели определенную часть расследования. Пока отдыхайте, вы не будете забыты.

* * *

По пригороду шла тяжелая машина, груженная дефицитным строительным материалом. Рядом с водителем сидел похожий на руководителя гражданин. Он был чисто выбрит, редеющие волосы его посеребрила ранняя седина. Дорогой костюм его несколько свободно сидел на нем, видимо его владелец был ранее более полнотелым. Это был начальник стройконторы Латьев Михаил Сергеевич. Освобожденный подчистую от унизительной уголовной ответственности с помощью прокурора Мусаева, он перевелся, благодаря обязанным ему друзьям, на новую работу и стал рабом-приказчиком Николая Ахмедовича. Но плох тот приказчик, который не наживется от барина. Михаил Сергеевич начал возведение и своего особняка. Нет, не в престижном районе. Без архитектурных изысков. Но площадью он будет побольше дач-игрушек. Это будет настоящее гнездо хищника. Там будет подземный гараж под пару грузовиков. Будут комнаты-чуланы с замаскированными дверями, а также тайниками в стенах, будет даже подземный ход из подполья, более похожим на подземный склад. Уже сейчас там лежит связка ковров, покоится импортный мебельный гарнитур – резной амарант, сизые стекла с морозным узором – он предназначался для дома ветеранов, но, в последний момент, с известной ловкостью был заменен Латьевым на более простое изделие местной промышленности.

– Михаил Сергеевич! Михаил Сергеевич! – дошел до его сознания настойчивый голос.

Латьев поднял глаза, и вздрогнул – его взгляд уткнулся в переплетение решетки. Начальник скосил глаза – на него глядели из-под кепки веселые, серые глаза водителя.

– Михаил Сергеевич, кажись, мы приехали, – кивнул шофер.

Латьев вгляделся – грузовик стоял перед вычурными ажурными воротами строящегося коттеджа Мусаева.

М. Рудзяйкин