Лживый портной из Следственного Комитета

Оправдание судом бывшего спикера тувинского парламента В.Оюна произвело эффект разорвавшейся бомбы. И это невзирая на то, что по ходу судебного процесса газета регулярно писала о том, что никакие доказательства вины подсудимого, «добытые» в ходе следствия, своего подтверждения в суде не нашли. Прокурор Наконечный, скорее всего, под давлением «сверху» поспешно подписавший обвинительное заключение, вертелся в суде, «как уж на сковородке». Неглупый человек с большим прокурорским стажем, он понял, что дело «разваливается», как только в суде допросили потерпевших Чингиса и Сылдыса Оюнов. Они в суде честно и последовательно рассказали, как нечистоплотные следователи добивались от них показаний против Василия Оюна. Затем их показания подтвердили мать Сылдыса и другие свидетели обвинения. А поскольку в деле никаких вещественных доказательств вины Василия Майлоловича, кроме словесных показаний замученных следователями свидетелей не имелось, представляющий обвинение прокурор Наконечный решил привести в суд следователей СУ СК РФ по РТ, в отношении которых на суде под присягой прозвучали обвинения в фальсификации материалов уголовного дела.

Он, наверное, в душе надеялся, что следователям Карену Оюну, Кану Ховалыгу и Мергену Успуну, а также эксперту Андрею Скиданову удастся убедить суд в том, что они вели уголовное дело и давали экспертные заключения в рамках закона, которые не переступили ни на шаг. Но всё вышло с точностью до «наоборот». Следователи и эксперт невольно подтвердили, что все обвинения в их адрес потерпевших, свидетелей и их опекунов основаны на реальных событиях и имеют под собой законные основания. А если так, то в самое ближайшее время следователи по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по РТ Карен Оюн, Мерген Успун, Кан Ховалыг, Айсуу Ензак и другие, а также эксперт судмедэкспертизы Андрей Скиданов вполне могут оказаться на том месте, на которое они дружными совместными усилиями сумели отправить невиновного Василия Оюна – имеется в виду скамья подсудимых. Но давайте по порядку.

Первым номером среди фальсификаторов, скорее всего, должен будет пойти Карен Оюн – следователь, которому руководитель СУ СК А.Чудан-оол поручил возглавить следственную бригаду для реализации замысла привлечения к уголовной ответственности Василия Оюна любой ценой. Для этого ещё на ранней стадии был нейтрализован надзорный орган республики – респрокуратура. Как сейчас становится очевидным, надзор за следствием не случайно «не видел» массовых нарушений при расследовании этого уголовного дела, хотя был завален жалобами на сей счёт. Правда, здесь пока ещё не очевидна роль прокурора РТ П.Бухтоярова. Но, судя по тому, как прокуратура на процессе настойчиво поддерживала обвинение, хотя уже было очевидно, что все доказательства вины подсудимого добыты следователями незаконными способами, а само уголовное дело нагло сфальсифицировано, его роль скорее зловещая, чем отстранённая. Но сейчас не о том.

Судя по всему, по указке из правительства Тувы и по замыслу начальства СУ СК именно Карен Оюн должен был организовать уголовное преследование бывшего спикера парламента. Увязать в единое целое паутину доказательств его вины и не оставить защите ни одного шанса на оправдание невиновного. Как видим, с этой задачей он не справился, за что в ближайшее время может быть пониженным в должности и даже уволенным новым начальником СУ СК РФ по РТ Н.С.Шароновым.

Наверное, те, кто служит в СУ СК и прокуратуре, тут же начнут ёрничать и даже кто-то подумает: а не подать ли в суд на газету? Так вот, чтобы оградить их от подобных мыслей, мы опубликуем фрагменты из уголовного дела В.Оюна, дословные показания как потерпевших и свидетелей, так и самих организаторов фальсификаций – следователей СУ СК и эксперта – из которых всем станет ясна роль заплечных дел мастеров, задействованных в доказывании вины В.Оюна.

Итак, Карен Оюн. Следователь по расследованию особо важных дел, возглавивший бригаду из 15(!) следователей для «расследования» смешных по составу «злодеяний» бывшего спикера, квалифицируемых статьями 112, 116 и 119 УК РФ. Но это ещё не всё. Кроме них в следственных действиях были задействованы сотрудники милиции (от рядовых сотрудников до заместителей министра) и чиновники тувинского правительства (главными из которых были зампреды правительства) общим числом более 100(!) человек. Как Карен потом пояснит в суде, он возглавлял общее руководство, получая указания лично от руководителя СУ СК А.Чудан-оола. Наверное, именно Чудан-оол был тем режиссёром, который персонально отвечал перед Кара-оолом за исход дела. А сценаристами, скорее всего, были два уволенных из органов прокурорских работника – Дамба-Хуурак и Монгал, которые теперь служат в правительстве РТ заместителями Ш.Кара-оола.

Все построения вины В.Оюна основываются на показаниях потерпевших Чингиса и Сылдыса Оюна и очевидца Мергена Канзая. Давайте разберёмся, каким образом эти показания были добыты и что об этом сказали на суде сами фигуранты Карен Оюн, Чингис Оюн, Сылдыс Оюн и Мерген Канзай.

Вот, к примеру, какие показания в суде дал потерпевший Чингис Оюн 17 января 2011 года и подтвердил их 27 июля 2011 года на вопрос гособвинителя, который спросил: «10.06.10г. Оюн В.М. причинял вам телесные повреждения? Избивал вас?», он показал: «нет, не избивал», «Это Мерген Канзай спросил меня: «Кто ходил в нашу чабанскую стоянку?» и затем «мы стали драться, и нас разняли». На вопрос гособвинителя: «Кто кого побил?», он ответил: «Пастух меня побил».

Затем потерпевший, отвечая на вопросы гособвинителя, подробно рассказал, как его избил пастух. Но прокурор не унимался и спрашивал: «Кто вам причинил телесные повреждения на лице, если вас чабан ударял только по спине?», на что потерпевший ответил: «Это раньше было». «В Элегесте». На вопрос «Угрожал ли вам убийством Оюн В.М. 10.06.2010 г. на чабанской стоянке?», он ответил: «Нет». Также он отрицательно ответил на вопрос обвинителя, «Видели ли вы, что 10.06.2010 г. на чабанской стоянке у Ондара Оюн В.М. причинял кому-либо телесные повреждения или избивал кого-нибудь?». Эти показания кардинальным образом противоречили тем, что было записано в уголовном деле. И прокурор решил «поймать» потерпевшего на противоречии, для чего зачитал его показания, имеющиеся в деле.

От ответа Ч.Оюна у него, кажется, поднялись дыбом последние волосы на голове. Потерпевший назвал эти показания «неправдивыми» и объяснил, как они появились: «мне сказали расписаться, и я расписывался. А такие показания я не давал. Они лживые, неправдивые». Он пояснил суду, что такие показания подписать его просил следователь. И таких протоколов Карен Оюн «сварганил» аж три штуки. Но когда потерпевшему дали для ознакомления протоколы с его подписями, то тут выяснилось, что некоторые подписи – не его. Прокурор Наконечный заявил ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы, надеясь уличить потерпевшего в даче ложных показаний. Однако впоследствии экспертиза подтвердила правоту потерпевшего. Для всех стало очевидным, каким способом следователь Карен Оюн получал «нужные» ему показания.

Но не только потерпевшего Оюна ему пришлось «обрабатывать». Примечательным в этом плане является допрос Кареном Оюном свидетеля Мергена Канзая. Того самого пастуха, который на самом деле и побил Чингиса Оюна за кражу скота. Вот как сам Мерген 25 августа 2011 года на суде описывает события, произошедшие 10 июня 2010 года на стоянке и процесс дачи показаний об этом на следствии:

«Моя семья, мы чабаним в Чеди-Хольском районе. В начале июня начали у нас баранов воровать. Ночью я... узнал Чингиса, я его давно знаю... и крикнул: что вы делаете, постойте! Они побежали... Где-то в половине седьмого Чингис с каким-то парнем приехали к нам на стоянку. И начали мне предъявлять: если ты кому-то расскажешь, что ночью было, мы с тобой разберемся. Я объяснил им, чьи это бараны, и что я все равно все расскажу Майлоловичу. Они мне сказали, что я не докажу, что это они были и воровали скот. Потом уже начали ругаться, угрожать, потом жену мою стали пугать. Она заплакала, ребенок наш начал плакать».

«А утром на стоянке я смотрю, там Чингис сидит, а напротив него Майлолович стоит и спрашивает его: с кем он воровал и кто был на Уазике, зачем воруют у него. Я смотрю: Чингис врет. Говорит, что он ничего не воровал, на меня все перевел. Я подошел к нему, сказал: он врет. Со злости я его сначала кулаком ударил по лицу. Спрашиваю, а он продолжает врать. Я начал его бить кулаками по голове, по спине, но он от меня стал прятаться. Я его ударил ногой, он упал, я смотрю – возле кошары цепи. Путы взял, начал его бить путами по спине. Потом Майлолович разнял, отобрал цепь и в сторону выбросил, нам объяснить пытался, чтобы я больше не нападал, чтобы они больше не воровали. Давайте говорит, вместе дружно работать. После этого я пошел в Уазик светлого цвета, присел там. Подождал остальных. Потом обратно на свою стоянку приехали».

А по поводу того, что в деле имеются показания, противоположные тем, что он даёт в суде, Мерген прямо ответил: «Я вообще такие показания не давал». «13 июня 2010 г. ночью где-то в половине десятого, милиционеры приехали, забрали меня, посадили в машину и привезли в Кызыл. Возле востока. Смотрю, бумаги лежат. Подписывай, говорят, здесь». Прокурор ему: «Фактически тебя не допрашивали?». «Нет, вообще не допрашивали. Только заставляли, чтобы я подписался», – поясняет он. «Кто уговаривал?» Мерген: «Он представился как следователь Оюн Карен Кок-оолович».

Когда Наконечный спросил Канзая «а зачем вы подписали?», то получил ясный ответ: «всю ночь меня заставляли. Следователь всю ночь со мной сидел в кабинете на первом этаже. С утра мне уже угрожать начали, что мне срок дадут. Он разъяснял, что посадят, если я не подпишу». Тогда прокурор спросил: «ты ему рассказывал, что это ты побил Чингиса?», на что получил откровенный ответ: «да, рассказывал». «И он это не стал записывать?» – спросил Наконечный. «Он ничего не записал, там готовые уже были бумаги», – ответил Канзай. Гособвинитель: «тебе давали читать показания Чингиса?» «Да, – ответил он. – Тебе говорят, ничего не будет, выйдешь и будешь свободен».

Надо признаться, показания Канзая Мергена повергли прокурора Наконечного в шок. Скорее всего, он даже близко не представлял, каким образом на самом деле были добыты следствием «доказательства» вины В.Оюна. Можно представить себе, каким нужно быть отъявленным мерзавцем, чтобы настоящего виноватого, который к тому же сам признаётся в содеянном, пользуясь этим, заставлять давать показания на другого, ни в чём не повинного человека?

Видимо, Наконечному просто не верилось в то, очевидцем чего он являлся. И тогда он пошёл на провокацию и 25 августа 2011 г. спросил потерпевшего Чингиса Оюна, находящегося тут же в зале судебного заседания: «Чингис, правду свидетель говорит?» и получил убийственный по своей сути ответ: «Да, правду». Как явствует из протокола, подпись Канзая следователь Карен Оюн сумел получить только в 6 часов 40 минут утра. А принуждал он свидетеля к даче заведомо ложных показаний аж с 12 часов ночи... «Стахановец фальсификации», ничего не скажешь. Если к этому прибавить, что несовершеннолетних Сылдыса Оюна и Дыртык-Кара Маадыра допрашивали без родителей с 2 до 3 часов ночи, и уговорили подписать недостоверные сведения, пообещав отправить их в лагерь отдыха, то становится ясной картина, как спешно «шили белыми нитками» уголовное дело в отношении бывшего спикера парламента Тувы...

Но что интересно: будучи допрошенным в суде, следователь Карен Оюн фактически подтвердил всё, что было сказано Мергеном Канзаем. К примеру, защитник Котовщиков спросил следователя: «Каким образом Канзай Мерген был приглашен на допрос и кто его известил о допросе?». «Он был вызван сотрудниками милиции по повестке и пришёл сам», – не моргнув глазом, отвечал К.Оюн. «Он пришёл сам в здание следственного комитета... в шесть часов утра», а на вопрос, «где корешок повестки?», ответил: «я повестку отдал, а мне корешок не вернули. Оперативники». «Он приехал перед этим вечером. Я ему сказал, чтобы он пришёл утром». «Часов в шесть, в семь, поскольку в ночное время его проводить нельзя...». Тогда защитник спросил: «Где он (свидетель Канзай – ред.) всё это время находился, когда он прибыл? В здании следственного комитета?». «Нет», – не моргнув, соврал тот, – «у своих родственников».

И тогда защита заинтересовалась: «почему Канзай Мергена в шесть часов утра опрашивали? Почему никого из вызванных лиц вы не вызывали на столь раннее утро, а почему было сделано исключение для Канзая?». И тут следователь Карен Оюн неожиданно «прокололся»:

«Канзай М. был основной свидетель. И была необходимость его быстро допросить и чтобы он дал по делу показания. А то у нас часто бывают случаи, что свидетели меняют показания».

Ну, вот и приехали. Вне всякого сомнения: свидетель Канзай давал суду правдивые показания, а следователь Карен Оюн – лгал, когда заявлял, что якобы свидетель Канзай добровольно по повестке прибыл в СУ СК в 12 часов ночи, ушёл ночевать к каким-то мифическим родственникам и к 6 утра вновь вернулся в СУ СК. Что он добровольно дал показания о том, что В.Оюн – злодей. Безусловно, больше верится в то, что, спеша быстро и любыми, пусть даже незаконными способами, собрать доказательства вины В.Оюна, за Мергеном был послан наряд милиции, который и доставил свидетеля к следователю. И его пришлось всю ночь угрозами и шантажом привлечения к уголовной ответственности заставлять подписать липовый протокол. Тем более, что сам осознавал свою вину за то, что побил скотокрада. Тем более, что Канзаю невыгодно себя оговаривать, и все, включая потерпевшего Чингиса Оюна, подтверждают правоту его слов. А вот показания следователя Карена Оюна вообще никто и ничто не подтверждает. Более того, экспертиза официально подтвердила, что на части протоколов подписи потерпевшего подделаны. Наверное, поэтому, когда Карена Оюна спросили, почему «24 человека сообщили о нарушениях следствия: где-то писали, где-то без переводчика, где время не то и т.д. И в большей части тех процессуальных действий, которые производили вы? Более того, часть из этих лиц указали на то, что вообще не давали такие показания те сведения, которые отражены в протоколах», загнанный в угол следователь удручённо ответил: не знаю... А затем самым популярным ответом на все вопросы защиты из него прорывалось неопределенное «не помню. Я не обязан всё помнить».

Мы продолжим изучение уголовного дела. И расскажем о других следователях и эксперте Скиданове всю правду.

Кондрат Пчёлкин