ЯШКА

Мы с ним знакомы давно. Около года. Это серый, лесной ушастый мышонок. С глазами, как две черные светящиеся полусферы, с голым хвостом, похожим на кусок погнутой, сужающейся к концу, проволоки.

К вечеру я возвращался в зимовье с охоты. Яшка ждал меня, но не показывался пока ужинал, гремел посудой и усаживался поудобней возле свечки с огромной самокруткой, чтобы почитать. Наступала тишина. В печке догорали дрова. Подсыхали развешенные беличьи и соболиные шкурки. Не шатались у порога накормленные собаки.

Яшка появлялся неожиданно, не по мышиному громко, топоча короткими лапками. Прошуршав под полом некоторое время, он появлялся на столе и тщательно исследовал все, что на нем стояло, опираясь передними лапками о стенки кружки, кастрюли, баночек, он становился вертикально, стараясь заглянуть внутрь посуды. Подобрав все крошки на столе, он направлялся к свечке и принимался за продолговатые газетные ленточки, оставшиеся от свернутой цигарки. Не знаю, чем они ему нравились, то ли капельками парафина, накапавшими на них, то ли необычностью вида, но уничтожались тщательно.

Иногда он резко замирал, охваченный облаком табачного дыма и в его мышиной голове одни сигналы принуждали немедленно бежать, другие – повременить.

При завозке продуктов на охотничий период я забыл подвесить в избушке мешочек с гречневой крупой, оставленный на нарах. Осенью, во время охоты, я не обратил внимание на тряпочку с дыркой. А, переобуваясь в чуни, обрезанные подшитые валенки, почувствовал, что нога не лезет. В засунутой руке – горсть крупы. В пересыпанном снова в залатанный мешочек зерне я не обнаружил ни одной мусоринки, камушка, пустого семени. Яшка попискивал, негодуя на такую несправедливость, пытаясь найти свою кладовку.

Тот год был годом кедрового ореха. Спелая шишка, сбитая осенней непогодой, устилала землю. Каждый вечер, возвращаясь с охоты, я приносил в избушку сумку с орешками. Зимние вечера превратились в усиленное извлечение желтых, жирных ядрышек. Оставшиеся шишки складывались на полку, оставляя Яшке одну на разные «карманные» расходы. Вскоре полочка и все пустые мешочки из-под продуктов были заполнены шишками, и я ссыпал очередную ношу в сито для просеивания кедрового ореха. Оно было сделано давно, но за ненадоб­ностью так и лежало на нарах. Возвращаясь с очередной ношей, я удивился отсутствию шишек в оставленном мешке. Вернее, они были на месте, но пусты. Ощупью наткнулся на кучку орех в уголке. Орешки были без единого изъяна. Работы обоим прибавилось. Принесённые шишки ссыпались в один угол, в другом вырастала кучка орехов.

Наступил снежный декабрь. Паданицу засыпало снегом, и мы с Яшкой доедали запасы. Пришлось увести собак в деревню. Начиналась добыча соболя капканами, и собаки вязли в глубоком снегу и только мешали. После недолгого отсутствия, возвратившись в зимовье засветло, я принялся за чай. Яшка не показывался, но что-то меня беспокоило. Я чувствовал на себе чей-то взгляд. Из-под порога за мной внимательно следили две черные бусинки глаза горностая.

Продолжение следует.

Е. Чемисов