Гостей: 622
Пользователей: 0
Поплавал Павел
Потопленный Астахов
Ушел Астахов. Видит Бог,Хотя и был он рад стараться,
А угодить уже не смог.
Однако нет во мне злорадства.
Пускай он много нагрешил
В борьбе с грядущим поколеньем,
Пусть триумфально завершил
Борьбу с чужим усыновленьем,
И шуток с плаваньем, увы,
Ему внезапно не простили,
Хотя, по мнению молвы,
Сам Путин шутит в том же стиле, –
Но виноват он только в том,
Подтянутый и смуглолицый,
Что в Ницце он построил дом
И отдыхает за границей!
Когда бы нравилось ему
И так шутить, и так бороться,
Но отдыхать притом в Крыму –
Он был бы символ благородства.
При чем тут детские права?
Мы от Астахова алкали,
Чтоб он, как общий наш глава,
Жил в Сочи, плавал на Алтае,
Скакал, показывая торс,
По диким склонам Забайкалья...
Но он любил дешевый форс
И пусть расплатится, каналья.
И что ж мы радостно орем?
С чего нам, собственно, яриться?
Ведь человеческого в нем
Была, похоже, только Ницца.
В России суть любых замен –
Лишь нагнетанье зла и страхов,
И наш грядущий омбудсмен
Не лучше будет, чем Астахов.
Родной тенденцией влеком –
Поглубже, граждане, пожалте, –
Он тоже будет шутником.
Но отдыхать он будет в Ялте.
Дмитрий Быков
«Собеседник»
Ну, уж, конечно, не потому уходит Астахов, что плохо поговорил с девочками и глупо пошутил про отдых на воде. В нашей стране такое не может быть причиной для отставки. Поводом – может, а причиной – нет. И это не очень хорошо. В развитой стране цена каждого слова многократно выше. Публичные люди, тем более люди на государственной службе, должны быть безупречны во всем. Глупые шутки, неполиткорректные замечания – за все приходится отвечать и любое пятно ложится на репутацию так, что не выведешь. И оставаться на прежнем месте человек уже не может. У нас все намного проще. И критерии совершенно иные. Человек может и будет оставаться на своем посту до тех пор, пока он устраивает в этом качестве президента.
Высшие чиновники могут не бояться коррупционных расследований, глупого языка и бездарных поступков до тех пор, пока они верны президенту и четко выполняют то, что они им говорит, и не нарушают субординации и кремлевских правил приличия. А лишаются постов тогда, когда эти правила нарушают. Вот, скажем, Хранитель Шуб Якунин был выгнан не за шубы и даже не за отмену электричек, хотя это тоже упало гирьками на весы.
Но Якунин начал позволять себе еще и высказывания. Не просто космической глупости, но и космического масштаба. Глупость – не порок, а вот космический масштаб у нас дозволен только одному человеку. Вот Якунин и довыступался. Шубы у него не отобрали, хранилище при нем, но паровозами рулят уже другие люди. Астахов подобного себе не позволял. Его слова были ничуть не дурнее слов Медведева про «денег нет, держитесь» или слов Шувалова про маленькие квартиры и тех, кто их покупает. Но против Астахова, я думаю, сыграли цифры. Почти 1700 детей, погибших на отдыхе за три летних месяца прошлого года. А тут еще свежая трагедия в Карелии.
И для Путина эти цифры оказались новостью. Уж не знаю, известно ли ему о том, что примерно столько же детей гибнет у нас от рук собственных родителей за год – может ему и про это Астахов не доложил? И у Путина могло возникнуть ощущение, что его обманывают, что от него скрывают, что его подставляют. И что за такое кто-то должен ответить. Не за слова – а за цифры. И не потому, что они страшные, а потому что Путин о них не знал. И вот тут уже все сложилось. И слова, и склонность Астахова к саморекламе. Но во всем этом есть какая-то гадкая ирония. Астахов морально не имел права оставаться на своем посту еще четыре года назад, когда придумал эту чудовищную, живодерскую историю с запретом на усыновление. Вот это ему припомнится на Страшном суде и будет главной ассоциацией с его именем. А накажут его за то, к чему он формально прямого отношения и не имел. За то, что плохую статистику Путину доложил не он, а кто-то другой.
Антон Орехъ
