НАСТОЯЩИЕ ПОДЖИГАТЕЛИ – ТЕРЯЮЩИЕ ВЛАСТЬ

События в республике в очередной раз продемонстрировали, на сколь эфемерной основе строится власть во многих субъектах Российской Федерации, причем не только в тех, что носят названия республик, но в них – особенно. Лишь исключительная пассивность населения этих территорий, отсутствие по-настоящему пассионарных личностей среди тех, кого третирует и держит в бесправии местное начальство, позволяет многим и многим так называемым региональным лидерам оставаться у власти.

К тому, что кто-то из них (да большинство) переступают через гражданские и политические права местных жителей, привыкли. То, что они занимаются беспардонным изъятием в пользу своего клана почти всего, что производится в данном субъекте и что этот субъект получает из федерального бюджета, считается нормой, даже законом. На то, дескать, и власть, чтобы обирать других.

То, что местные так называемые правоохранительные органы охраняют только и исключительно интересы правящей региональной верхушки, расценивается как местный обычай – на вроде фольклорных праздников. Но когда местные правящие кланы и сросшиеся с ними преступные группировки переходят к физическому террору, просто уничтожая людей, наступает, я бы сказал, биологический взрыв.

И тогда пирамиды местной власти рушатся как карточные домики, а президенты и губернаторы убегают как мелкие воришки, застигнутые на месте преступления. Можно долго спорить, как эффективнее сломать эту систему – демократическими выборами снизу или административными назначениями сверху. Но ни тот, ни другой путь все равно не приведут к желанному результату. До тех пор, пока между институтом местной власти и институтом местного бизнеса будет полное тождество.

И в советские-то времена, несмотря на запрет на частную собственность на средства производства, во многих регионах страны большинство предприятий местной промышленности, торговых точек, предприятий сервиса и общественного питания, складов стройматериалов фактически были частными конторами.

Что же, кроме КПСС, КГБ и прочих политических, идеологических и репрессивных институтов позволяло локализовывать активность и влияние этих местных нелегальных диких рынков, в том числе и политическое влияние? Только одно и в конечном итоге более действенное, чем все политические институты вместе взятые, – гигантские предприятия союзного подчинения. То есть такие предприятия, руководство которых не назначалось местной властью, не подчинялось ей, распоряжаясь материальными и финансовыми (а следовательно, и человеческими) ресурсами, превышающими и легальные обороты местной, фактически частной экономики, и обороты нелегального местного рынка.

Смерть большой советской промышленности в ходе реформ означала фактический переход экономической, а через систему выборов с участием обнищавшего населения – и политической власти в регионах к местным бизнес-кланам, привыкшим жить и зарабатывать нелегально. Эгоизм этих кланов превосходит все разумные и даже неразумные пределы, в том числе и национально-этническую близость, ибо сумма кланов не есть нация. Именно в этнически однородных республиках разрыв между доходами самых богатых и самых бедных чудовищно велик.

Безответственные прожекты внутрироссийских офшоров, созданных в отдельных моноэтнических субъектах Федерации с целью резкого подъема благосостояния этих во все времена дотационных территорий, провалились полностью. Более того, существование такого офшора свелось лишь к исчезновению в этой черной финансовой дыре бездны и бюджетных, и небюджетных средств, в то время как сама республика как была, так и осталась одной из беднейших территорий России.

Еще одна аналогичная территория – Калмыкия. И так далее – что с «особыми экономическими зонами», что без оных. Последние события венчают, но, увы, не завершают развитие этой тенденции. Болезненной и болезнетворной для всех, кроме правящих региональных кланов. Чреватой распадом страны из-за мятежей обездоленных людей. Обездоленных местными властями. Тем не менее, Москва вынуждена поддерживать эти власти, ибо в противном случае она будет стимулировать стихийные выступления населения. В принципе справедливые, но деструктивные по форме.

Политического выхода из этой ловушки нет. Центр оказывается в заложниках у региональных деспотов или даже криминальных групп. Продолжение их правления неизбежно ведет к социальному взрыву. Разрушение их деспотий сверху (из Москвы), во-первых, приводит к разжиганию мятежей теми, кто теряет власть и собственность, а во-вторых, сводится к передаче власти другому, не менее алчному клану. Порочный круг.

Точнее об общественно-политической обстановке в Туве вроде бы и не скажешь. Однако таким образом известный публицист Виталий Третьяков описал ситуацию в другой российской республике («События в Карачаево-Черкесии. Не казус, а еще один шаг к катастрофе», «Российская газета» за 11 ноября 2004 года). Мы только убрали из текста наименование республики. Что случилось в Карачаево-Черкесии – всем известно. А это значит, что чаша народного терпения и у нас вот-вот может переполниться. Нужен только достаточный повод. Так стоит ли доводить дело до крайностей? Ведь и так уже всем ясно, что самое достойное место для нынешней тувинской власти – на исторической свалке.

Редакция