ДЕЛО МАСТЕРА

При встрече с ним многие не могут удержаться от улыбки. Ну вот еще, Барма и Постник! Действительно, падающие на плечи русые волосы, аскетичное лицо при строгом взгляде светло-голубых глаз да еще ремешок на волосах делают Аркадия Бузмакова похожим на мастерового старого времени. А он и впрямь имеет отношение к деревянному зодчеству – взгляните на его проекты. И ведь достаточно построено по его рисункам – взять туристический комплекс «Стрелец», что в Сизиме. И может, действительно не дает ему покоя слава создателей храма Василия Блаженного, архитекторов – розмыслов Бармы да Постника, но повседневный труд Аркадия – резьба по дереву. И тут желательно побывать в его мастерской, где в духовитых завитках стружки рождается сказка. Хотя заказчики требуют от мастера некоей приземленности, а иногда, откровенно говоря, и сами затрудняются выразить творческую идею своего заказа, но душа-то художника рвется на волю... И вот, как не устал мастер-трудяга после трудового дня, берет он карандаши и резец и творит уже для себя, для души. И вот выходит на бумаге пристань с резными колонками, корабль, изукрашенный резьбой, и тридцать витязей... Мотивы сказок А.С. Пушкина! Но предназначение вполне реальное – проект кафе на воде. Да, пока еще только на бумаге.

Но разве мало понаделано в городе?

Резные двери, интерьеры – всего и не перечислить.

Но это ушли годы творческого труда.

Неординарное рождает интерес к автору. И тут впору побывать у него дома, посидеть с чашкой чая у камина.

Неторопливо течет рассказ. Аркадий происходит из крестьянской старообрядческой семьи, что издавна, с патриарше-никонианских времен, обитала на севере России. Бузмаковы вели хозяйства, занимались промыслами, была у них и мельница.

Руководил на ней дед Аркадия, с ней же связаны детские воспоминания о первых творческих опытах. Поздней осенью замирает жизнь на мельнице. Палый лист густо устилает потемневшую землю сусальным золотом. Уютно у деда в каморке, чуть относит водяной плесенью и густо–свечным восковым нагаром. Берет старик заготовку и острым ножом вырезает тетерева на березе, под ним медведя с кузовком, полным ягод. Запах от стружки пряный, в огромных дедовых руках острый ножик блестит, а на лице добрая улыбка. Смахнет пот, глянет на внука, а маленький Аркаша не может глаз отвести от деревянного узорочья – так славно выходит! «Дай деда, я попробую!» – «Ну что же, валяй, коли охота!» С заблестевшими глазами взял заготовку внук, но как-то выскользнуло дерево, а на руке остался порез. Покачал мельник головой, туго перетягивая чистой тряпицей ручонку «Рановато еще тебе с ножом управляться! Но не горюй, не все с тем родятся, что умеют. Вот гляди: это бук, древесина красноватая, каленого цвета, а в ней как бы малые звездочки вкраплены. А вот береза карельская – оттенок золотисто–розовый, волокна светловатые, как отполируешь – любо-дорого поглядеть, как будто серебряные блестки по розовому шелку играют. Но тебе лучше начать с белого дерева, осины, легко режется, да и направление волокон не надо учитывать».

Так и пошло. То часами не расстается пытливый мальчонка с ножом и деревяшками – все ему хочется деда превзойти, то заиграется со сверстниками, забудется – малец ведь еще! Но семена дедовских наставлений упали на добрую почву – уж не мог Аркаша без деревянного рукоделия. Надо сказать, что и отец Аркадия, Андриан Петрович склонность к деревянному рукомеслу имел – далеко славились его резные сани, да лагуны, ковши да дуги.

Но больше в колхозе плотником старался. Время быстро летело, и вот увидел уже себя Аркаша выпускником средней школы, а там и армия. Служил Аркадий Бузмаков в пограничниках. Хороший командир ему попался – разглядел в солдате ростки таланта, усидчивость и трудолюбие. Надо сказать, что у Аркадия есть еще и неплохие музыкальные данные – еще в школе поигрывал на многих инструментах, и вот стал вопрос – кем быть после службы в армии? Помыслить без творческой работы Аркадий уж не мог. Помог советом командир: будь Аркадий, художником! И вот уже художественное училище имени Васнецова в Абрамцево. Нельзя сказать, что так легко было туда поступить, но строгий отбор прошел Аркадий успешно. Годы учебы памятны по жарким дискуссиям не только в свободных от учебы время, но и лекционные занятия порой стремился превратить в диспут. Так, незаметно для самих обучающихся, проходило формирование их художественного мировоззрения. По окончанию училища стал Аркадий профессионалом – диплом давал право на интересную для души работу, но и ко многому обязывал. И тут-то, приступив к работе, понял Аркадий, что диплом – это только путевка в большую творческую жизнь. Только поставив цель и неуклонно её добиваясь, можно стать настоящим художником. Не будешь всего себя посвящать работе – не будет и мастера. Жизнь вокруг многоцветна и радостна, но должен художник делать строгий отбор и видеть, брать только то, что выразится в его творчестве. И это видение приходит с годами.

Но пришло время, когда строгий к себе молодой художник стал видеть окружающий мир в творческом преломлении. Любуется ли красками жена, видит ли творение другого мастера, а воображение выдает свою импровизацию. Рука тянется к карандашу – и вот эскиз! Но это еще только заготовка. Ее нужно отложить, даже забыть на время и потом, вдруг взяв, увидеть все слабые и сильные моменты этой мгновенной импровизации. А то и просто заготовка сама подсказывает сюжет. Возьмет непосвященный плашку, чурку, и не увидит ничего. А возьмет Аркадий и вдруг, по светловатости волокон, по оттенку древесины высветлит узор, определит форму и выйдет полезная вещь – то поставец, то столешница для журнального столика.

Дома у него уютно. Много и дома поделок, да все со смыслом. Иногда смотришь и думаешь – вот это хотел вырезать мастер. Улыбнется Аркадий, иногда промолчит, иногда объяснит по-своему. Это как музыка, где все слышат одно, и то же, а думают каждый о своем.

В разговоре принимает участие и хозяйка Юлия Михайловна, Она тоже художница, только направление у нее другое: тоже окончила Абрамцевские курсы и работает по росписи малых форм – деревянные чашки, ложки и ложечки выходят из ее рук заблестевшие нарядным травным узором – такой бывает поляна, когда по ней скользнут рассветные лучи.

– Иногда я спрашиваю Аркадия: «Когда же ты отдыхаешь?» Делая дела по домашности, вдруг он прервется, возьмет лист ватмана и карандаш. Покажет эскиз, говорит в шутку: «А вот видишь, проект лесного дома отдыха? Вот построим, да там и отдохнем».

– Выходит, отбирает работа мужа от жены от семьи?

Задумывается Юля на минуту:

– Да нет, пожалуй, нет. Хотя что-то есть. Но я уже и привыкла. Вот сына, Даниила, тоже приохотил, он по его стопам пошел.

Наверное, в будущем можно будет говорить о продолжении династии Бузмаковых – художников – от народных умельцев, до дипломированных художников. Аркадий задумчиво глядит на огонь. Перед мысленным взором его вновь старая мельница, и резные узоры – увлечение, ставшее его любовью, работой и творческой судьбой.

Шустов