«Одному – дворец, другому – тюрьма»

23 января жители многих городов России вышли на акции, вызванные арестом оппозиционера Алексея Навального и его расследованием о «дворце для Путина». По подсчетам «МБХ медиа», в митингах приняли участие более 110 тысяч человек. По данным BBC, протесты прошли в 122 городах России и 78 городах за рубежом.

Тысячи людей вышли на улицы городов Дальнего Востока и Сибири. Во Владивостоке – 3500 человек, в Хабаровске – 1000, в Иркутске – 3000, в Новосибирске – 4000, в Красноярске – 2500, в Томске – 3000, в Кемерове – 1500.

В Тюмени поддержать Навального пришли 1500 человек, в Уфе – 2500, в Челябинске – 5000, в Самаре – 3000, в Архангельске – 3000. Акции прошли практически во всех городах, в которых они были запланированы. В Геленджике, который находится рядом с дворцом Путина, на акцию пришли также около 200 человек.

В ходе акций 23 января в поддержку Алексея Навального по всей России задержаны более 3 700 человек. Такие данные по состоянию на 25 января приводит «ОВД-Инфо».

В Москве задержаны 1 470 человек. В Санкт-Петербурге – 564. Из остальных городов России лидеры по задержаниям – Казань (123), Новосибирск (98), Воронеж (94) и Нижний Новгород (91).

Большинству задержанных вменяют административные статьи о нарушении правил участия в акции (первом или повторном) и о создании помех городской инфраструктуре.

Координатор «Правозащиты Открытки» Алексей Прянишников сообщил, что большую часть задержанных уже отпустили.

Общее число задержанных является рекордным за всю историю протестных акций в современной истории России. До этого рекордное число людей суммарно по всей стране задерживали 12 июня 2017 года – 1769 человек. В Москве рекордное количество задержаний было 27 июля 2019 года на акции за допуск независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму – 1373 человека.

Что говорят о протестах политики и политологи

Максим Шевченко:

Сегодня в России День гнева униженной и оскорбленной страны. Неужели то, что происходит по всем крупным городам, можно объяснить происками иностранных разведок или закулисы? Чушь! Накипело. Люди увидели реальность. Бесстыжее богатство власти и вопиющую нищету народа.

Кирилл Рогов:

Наиболее массовые всероссийские акции 2011 г. собирали около 100 тыс. человек в Москве и где-то 90-100 тыс. (максимум) по всей стране. Т.е. Москва в лучшем случае имела долю 50%, а в обычном случае 80-90% во всероссийской акции протеста. Вчера ситуация перевернулась. Москва с ее 20-40 тыс. человек, по всей видимости, была примерно четвертью общей численности всероссийского протеста, 75% которой пришлось на регионы (112 городов, 90-120 тыс. человек в целом).

Пол России вчера прокричало «Путин вор» и «Путина в отставку». И в целом, было ощущение, что в регионах другая энергетика, чем в Москве. Понятно почему: для большинства региональных протестов беспрецедентность их численности для города была очевидна. В то время как для Москвы сценарий протеста был достаточно рутинизированным (повторял сценарии лета 2019 г.). Впрочем, возможно, в целом социальные обертона «дворцового» разоблачения в регионах воспринимаются острее, чем в богатой Москве. И это тоже важный аспект.

Михаил Зыгарь:

В Москве в 68-м на Красную площадь вышло 7 человек. Сейчас в России людей, которые уважают себя, миллионы. Это значит, что и наше общество живое, неравнодушное, небезнравственное – и после нашего будущего безрезультатного 68-го (когда бы он не начался), нам предстоит большой путь. И все будет не зря.

Алексей Мельников:

Вчерашние протесты, – их широта, масштаб, обусловленность внутренними причинами, отсутствие какого-либо «иностранного вмешательства», показали, в каком кризисе находится «внутреннее путинское государство» – как много есть людей, которые напрочь перестали принимать его репрессивную практику.

Оно потеряло стратегическую инициативу, перешло в глубокую оборону, засело в окопы. Только и может, что отбиваться от нарастающего внутреннего и внешнего давления.

Леонид Гозман:

Органы правопорядка применяли неправомерное, немотивированное насилие – это было видно на десятках и сотнях роликов. А именно действия, кажущиеся нелогичными, позволяют понять истинные цели субъекта. В данном случае можно предположить, что власти были заинтересованы в обострении ситуации. По-видимому, полицейским были даны соответствующие распоряжения. Или у них было заранее сформировано представление о протестующих как о врагах, а о самом протесте – как о чрезвычайно опасном для государства событии.

Все, что мы видели сегодня, позволяет говорить о «беларусизации» ситуации – со всеми последствиями этого для людей и для государства.